Удачные действия казанской конницы заставили русских 1 сентября совершить операцию против Высокой горы. Засека была взята и уничтожена, вслед за тем русский отряд совершил набег на Арск и на Арскую землю, захватил много добычи и возвратился к Казани.

4 сентября был произведен опыт эффектного взрыва порохового подкопа под источник воды внутри крепости. Взрыв оказался удачным, но цели своей не достиг, так как Казань была богата обширными водоемами внутри города в виде озер. После первого опыта русские приступили к сооружению новых подкопов.

30 сентября был взорван подкоп под стены, и русские пошли на приступ, но приступ был отбит. Новый подкоп и приступ состоялись 2 октября. На этот раз русским удалось ворваться в город. На улицах шел рукопашный бой: «Бьющеся царевы воины во всех местах от всех ворот мужествене, за руки имаяся, копии и саблями в теснотах, ножи режушеся. Во многих улицах со обоих стран христианам и татарам ударившеся во многие копия и на мног час стояще на копиях, ни единым поступившим»[231]. Русские не особенно охотно шли в бой, и очевидец писал: «Много нас ко штурму поидоша, а мало под стены градныя приидоша: некоторые возвращающесь, множество лежаще и творящеся (притворяясь) побиты и ранены»[232]. Как только русские ворвались в город, начался тотчас же грабеж — «многие слабые емлют сокровища казанские»[233]. Участник осады писал: «А войско наше, яже было отстало вне града, яко увидело, иже мы уже во граде, а татаровя с стен побегоша, во град ринулось: и лежащие, глаголемые ранены, воскочиша и творящиеся мертвые воскресоша. И со всех стран не токмо те, но и со станов, и кашевары, и яже были у конех оставлены, и друзие, яже с куплею приехаша, все сбегошася во град, не ратного ради дела, но на корысть многую: бо то место воистину полно было дражайших корыстей, златом и сребром и камением драгоценным, и собольими кипело и другими великими богатствы»[234].

Увидев, что русские увлеклись грабежом, казанцы воспользовались этим и перешли в наступление. Успех казанцев немедленно вызвал панику среди русских: «И як видевши бусурманы, иже христианского войска мало оставает, мало не все на корысти падоша: мнози, яко глаголют, по два крат и по три в стану отхождаху с корыстьми и паки возвращахуся, храбрые же воины беспрестанно бьющесь; видевше же сие бусурманы, иже утрудишася уже воины храбрые, и начаша крепце налегати, ополчающесь на них. Корыстовники же оные предреченные, егда увидели, что наши по нужде уступают по малу, бранитесь бусурманом, в таковое абие бегство вдашася, яко во врата многие не попали; но множайшие и с корыстьми чрез стену метались, а иные и корысти повергоша, только вопиюще: секут! секут!»[235] Русское командование приказало убивать мародеров — «многих ближних забивати тех, да не падают на сокровищах, также и помогают своим»[236], и этими мерами паника была остановлена. Русские опять перешли в наступление.

Отчаянный бой произошел у главной мечети Кул-Шерифа, на Тезицком овраге. Кул-Шериф пал в бою. Последний бой произошел на ханском дворе. Хан Ядыгар был взят в плен. Вместе с ним попали в плен Карачи князь Зениет и два ханских имильдаша, то есть молочных брата, считавшихся ближайшими родственниками хана. Под напором русского войска казанцы были оттеснены в дальний, северо-восточный угол двора и, хлынув вниз по горе с кремлевского бугра к Елбугиным воротам, смяли русских, ворвавшихся в крепость через эти ворота, но в самых воротах русские их задержали. Тогда казанцы стали прыгать через стену и выбежали из крепости к реке Казанке. Перейдя вброд через мелководную речку, они пробились сквозь русское войско, рассыпались по лугам и скрылись в заречном лесу. Это был единственный отряд казанского войска, уцелевший от гибели.

Сражение было окончено. В городе была произведена страшная резня, так как русское командование распорядилось произвести поголовное избиение всех мужчин: «В полон имати жен и дети малые, а ратных избивати всех»[237]. Все мужское население было уничтожено, но было немало убито и женщин: «Сечаху нещадно нечестивых мужей и жен»[238]. Город представлял ужасное зрелище: пылали пожары, дома были разграблены, улицы были завалены трупами, везде виднелись потоки крови — «по удолием крови течаху»[239]. «Побитых во граде толикое множество лежаше, яко по всему граду не бе, где ступати не на мертвых; за царев же двором, где на бегство предалися, и с стен градских и по улицам костры [груды] мертвых лежаще с стенами градными ровно. Рвы же на той стороне града полны мертвых лежаше и по Казань реку и в реке, и за рекою по всему лугу мертвии погании лежаша»[240]. Для въезда Ивана IV в город смогли «едину улицу очистити к цареву двору от Муралеевых ворот мертвых поснести, и едва очистили»[241], несмотря на то что расстояние от ворот до дворца было не более 100 сажен.

Такова была жестокая расправа победителей с побежденными. Все мужское население громадного города было истреблено. Из мужчин был оставлен в живых лишь один хан Ядыгар. С женщинами было поступлено также жестоко: царь отдал их в полное распоряжение своим солдатам: «Вся же сокровищя казанская, и жены их и дети велел всему своему воинству имати»[242], и «толь множество взяша полону татарского, яко же всем полком русским наполнитись; у всякого человека полон татарский бысть»[243]. Грабеж начался с первого же момента, как только русские ворвались в город.

В тот же день русский царь въехал в крепость чрез ворота Нур-Али и посетил ханский дворец. Он приказал прекратить пожары и разграбить все имущество казанских жителей — «многая сокровища казанская велел всему своему воинству имати»[244]. В государственную казну были взяты лишь знамена и пушки. Посетивши ханский дворец, Иван IV возвратился в свою ставку за городом.

Чудовищное избиение жителей взятой Казани составляет одну из самых тяжелых страниц русской истории. Такою колоссальною гекатомбою человеческих жертв закончился «крестовый поход» христолюбивого воинства против казанцев, первое выступление Русского государства на путь территориальных завоеваний. Кроме огромного количества человеческих жизней, насильственно унесенных в могилу, кроме бесчисленных слез, страданий и горя, пережитых казанским народом, печальный день 2 октября знаменовал собою гибель материального благосостояния, накопленного целыми поколениями, и утрату культурно-бытовых ценностей, которые теперь были безжалостно извлечены из укромных уголков, где они бережно сохранялись, без сожаления были изломаны, изуродованы, потеряны, уничтожены. Тысячи драгоценностей, ювелирных украшений, тканей, произведений высокого мастерства