– обеспокоенно спросил Антон.

– Увидишь.

Мы вернулись к фарцовщикам. Те сидели на лавке и уже не щипали за зад девчонок, не гоготали и не плевали в фонтан. Поджали хвосты и смотрели на нас исподлобья.

– Значит, так, граждане спекулянты… – проговорил я, не вынимая рук из карманов брюк, – мы с вами по-хорошему хотели, а вы ментов вызвали.

– Никого мы не вызывали, – буркнул старший. – Кто-то из прохожих, наверное, драку увидел, вот и сообщил куда надо.

– Ты эти сказки для дураков прибереги, мы тут с товарищем подумали, и я решил, что деятельность ваша каким-то налогом должна облагаться. Раз государству не платите, будете мне отстегивать.

– Чего? – от моей наглости красный пиджак даже возмутился и привстал с лавки. – Ты знаешь, на кого мы работаем?

– А мне пофиг. Но познакомиться с ним не мешало бы. Не с шестерками же дела финансовые обсуждать. Короче, завтра в это же время на этом же месте жду вашего шефа. Размер налога с ним обговорим.

– Да ты кто вообще такой?

– А это мы со старшим твоим обсудим. Если не придет, пеняйте на себя – торговать я вам здесь не дам. И машинку запорожную вам придется убрать с площади. А то мало ли, что с ней случиться может.

– Придет, – оскалился фарцовщик. – Еще как придет. Главное, сам не забудь прийти. А то сдриснешь, а мы начальство зря побеспокоим.

– Слишком много зубоскалишь, – я ткнул фарцовщика кулаком в грудь .

Удар получился болезненный, в косточку. Пусть знает свое место, а то опять начинает хвост пушить. Тот охнул и сразу заткнулся. Его дружки испуганно косились на меня, чуть отодвинувшись на лавке.

– Короче, думаю, мы договорились, – я кивнул Быкову, и мы пошли прочь.

Спиной я слышал шепот фарцовщиков. Разобрать удалось лишь обрывки фраз: “кто он такой ваще”, “какого черта он к нам прицепился”, “хана ему завтра”.

Информации это не давало, но отступать было поздно.

***

Сентябрьская ночь выкатила на небо хилый полумесяц. Он робко посветил было на раскинувшийся чернотой город и залез под тучку. Стало совсем темно. Как раз мне на руку.

Оделся я неброско. Мышиного цвета спортивный костюм и черные кеды. Я не был на все сто уверен, что завтра придет сам старший от фарцовщиков. Возможно, он всерьез не воспримет мои сегодняшние слова, поэтому угрозы надо было срочно подкрепить делом.

Я съездил на дальнюю заправку, за город, и набрал канистру бензина. Вернулся в город, в центр. Приблизился к площади “Механизаторов”. Машину оставил за два квартала от сквера. Бензин перелил в стеклянную трехлитровую банку. Водрузил ее в красную авоську и потопал старательно сымитированным чуть заплетающимся шагом в сторону площади. Желтая банка напоминает пиво. Ничего необычного – идет тепленький мужик домой с добычей в радостном предвкушении позднего вечера.

Вот и сквер. Фонтан спит, бронзовые карпы застыли с раскрытыми ртами, не нарушая ночной тишины плеском. Вокруг никого. На парковке, прилегающей к скверу, сгорбился одинокий запорожец фарцовщиков – их передвижной склад.

Я еще раз огляделся, вроде тихо. Мимо прошла парочка. Я отвернул морду и подождал, когда они скроются из виду. Больше никого. Открыл крышку и облил запорожец, стараясь попасть на колеса. Покрышки пыхнут – и вся машина сгорит. Резину хрен потушишь. В девяностые так часто трупы криминальные сжигали: чтобы замести следы, покрышками обкладывали.

Хотя всю машину жечь мне не обязательно. Главное – факт поджога показать. Интересно… Товар-то у них сейчас внутри “Запорожца”? Или коробки пустые? Скорее всего, пустые. Такой автомобиль вскрыть воришке, что специализируется на кражах из авто, особого труда не составит. Надо думать, торгаши забирают на ночь весь товар домой. Что ж.. Повезло им.

Чирк! – робкий огонек заплясал на головке спички.

Немного поизгибался, прижался к спичке и почти потух, но я прикрыл его рукой, защищая и взращивая пламя. Вот уже спичка больше похожа на лучину. Пылает, скручивая жженый кончик.

Я швырнул “лучину” на капот “Запорожца”. Пу-ух! – гулко вспыхнули скопившиеся пары бензина. Пламя, синей у основания волной, мгновенно нахлынуло на весь кузов и с голодным остервенением стало пожирать колеса. Все, валим…

Я побежал прочь. Где-то сзади раздался милицейский свисток. Вот черт! Все-таки я был не один.

Оглянулся на ходу. В ста шагах за мной бежали двое гражданских. Отблески от пылающего запорожца высветили на их рукавах красные повязки. Блин! Патруль из дружинников. Их я как-то не учел. Можно, конечно, их вырубить. Одна рука вполне рабочая, и если ударить неожиданно… Но жалко ребят. Могу охоту у них отбить к дальнейшей общественной деятельности. И так-то скоро дружины канут в Лету и возродятся лишь далеко за нулевыми. Но уже не так идейно и не так эффективно, а больше галочки и пиара правоохранительной системы ради.

Я пробежал еще немного и понял, что стал задыхаться, все-таки слаб еще, да и рука заныла. Судя по бодрому топоту сзади, ребята за мной бегут некурящие и со спортом (ну, по крайней мере, с физкультурой) на “ты”. А я сейчас, как назло не в форме. Бег пока не мое. Придется действовать по-другому.

Я заскочил в первый попавшийся подъезд, залетел на площадку второго этажа. Спешно снял с себя кофту. Вывернул ее наизнанку и снова нацепил, только уже белым подкладом наружу. То же самое проделал и со штанами. Торопился, даже кеды не стал снимать.

Чехословацкий костюмчик-хамелеон оказался сейчас очень кстати. Когда отоваривался в Москве, специально за него переплатил, как знал, что пригодится.

Бух! – хлопнула подъездная дверь, это внутрь ворвались мои преследователи.

Теперь главное дыхалку унять, чтобы себя не выдать. Я спокойно, прогулочным шагом стал спускаться вниз, сдерживая шумное дыхание. Навстречу мне прыгали по ступенькам два лба. Молодые и рослые. Не очень похожие на дружинников. Обычно в ДНД участвовали граждане более сознательного возраста и зачастую более интеллигентной наружности.

– Парень! – они остановились передо мной, переводя дыхание, на их угловатых мордах читался азарт погони. – Ты мужика не видел? В черном весь. Сюда вроде заскочил.

– Видел, – кивнул я. – Только не в черном, а в темно-сером. Туда побежал, – я ткнул пальцем наверх девятиэтажки.

– Куда он тут спрятаться может? Если не живет здесь.

– Только на чердаке, – пожал я плечами. – Там у нас люк не запирается.

Говорить я старался ровно, хотя перед