только он обладает сословным полномочием и силой. Вот! Вот тогда уже и надо было в первый раз задуматься. Но, я понеслась в соседние покои через сонный коридор, лишь накинув на сорочку шелковый халат. И только там в распахнутой двери внезапно вспомнила, что Рок живет в казарме… Стояла, щурясь спросонья на распахнутое в утро узкое окно и думала, пока меня не обхватили так осторожно и нагло… нагло-осторожно сзади:

- Привет, - сказал он и с сопением вдохнул у моего виска. Потом еще раз, ведя холодным носом вниз мне по скуле… Я замерла, не думая и не дыша. Так и стояла, вцепившись пальцами в дверные косяки. – М-м-м, - теперь вот вдохнула. – Как же ты вкусно пахнешь.

- Да? – ошалела я до хрипотцы и поняла, что на всё это время зажмурила глаза. – Ты тоже.

- М-м?

- Больше не пахнешь копотью. И, знаешь?

- Ох, простите.

Я дернулась от неожиданности в объятьях мужских. Он как и прежде статуей стоял, лишь голову повернул к торчащей в коридоре незнакомой низенькой служанке.

- Что ты хотела? – вот теперь тон мой вышел уверенней. Я даже улыбнулась, услышав сзади хмык.

Служанка отступила, но потом решилась, помогая взмахом рук:

- Я мимо, ну, за полотенцами в кастелянскую. Но, раз уж так… - и, набрав в грудь воздуха, вдруг гаркнула на весь пустынный коридор. – Так я вас поздравляю!

- С чем? – выдали мы с Роком.

- Так с помолвкой же! Донья, дон! Мы все так рады! Зинка из Чисгуда еще до рассвета на свою смену в прачечную принеслась, она сказала нам. А я ведь знаю, что верная то новость, потому как староста их, господин Прим ей дядечка родной. А вот он откуда это взял?.. – тут девушка ушла в астрал с закатыванием глаз.

Я от услышанного, наоборот кулем обмякла:

- Рок, что это?

Он будто бы даже с сожалением вздохнул и сделал шаг вглубь спальни, протащив меня. Дверь сзади хлопнула. Но, наверное, я сошла с ума. И репутация, статус, титул, пиететы. Все эти бла-бла-бла про «можно» и «нельзя» я, вроде бы учитывала. Я старалась. Как же подобное возможным стало?

- Не расстраивайся. Это неизбежно.

- Что неизбежно? – развернулась я к мужским глазам. – Что? Я не поняла.

- Когда я проснулся в вашей странной ванне, рядом был Гил и ты спала. И он мне дал вводную, коротенько рассказал, что ты на пожаре плакала по мне, рвалась в огонь и громко так… - Рок в насмешке сморщил нос. - Ну…

- Что «громко»?! – не выдержала я.

- Ругалась матом местным. А так могут вести себя лишь жены и невесты.

- Ругаться матом? – фальцетом пропищала я.

- Нет. Так переживать и демонстрировать свои переживания открыто. Так что, любимая, теперь как честный благородный дон и ответственный человек я по уши обязан на тебе жениться.

- Так мы же вроде не разведены, - очумело выдохнула я.

Рок на секунды замер, что-то явно взвешивая в голове:

- По их законам нет. Но…

- Но-о?

- Соединяют тут в храме. Ду́ши и тела́. Тела у нас чужие. Души…

- Мы на Земле с тобою не венчались. Значит, всё.

- Что «всё»? – с задором хмыкнул Рок. – Ты, любовь моя, точно решила погружаться в эту теософскую местную муть? Мы вновь с тобой обручены. Но, как по мне, то хоть сейчас… - тут взгляд его уверенно скользнул по тщательно заправленной кровати. И я открыла рот:

- Нет.

- Почему? Ну, в принципе, могу и подождать.

- А я за тебя замуж не хочу. Ты мне изменишь снова.

И мужчина замер…

- Тимьяна?

- Что? – потерла я о пуговицу на мужской рубашке нос.

- А если я докажу, что не изменял тебе?

- И как ты это сделаешь? – с жаром уточнила я. – Ведь собственными же глазами вас с этой медсестричкой…

- Юлей… Это да. Был грех… прелюдии. Но, по факту я тебе не изменял. Ни с ней, ни с кем-нибудь еще. И могу это надежно доказать.

- Да? – вскинула я брови, вглядываясь в такие преданные и такие близкие сейчас глаза. – И как же?

- А сейчас всё будет!

Глава 40

О пользе хвастовства…

« Такого не бывает!»

Т. Тьяди-Дюран «Хроники Буйных лугов»

Н икогда еще на моей памяти профессор Нури не выглядел таким разгоряченным. Взволнованным, взлохмаченным, короче сильно не в себе. Причиной этому явился, кто бы вы подумали? Дон Тьяди. Рок!

Рок решительным армейским шагом следовал по коридору в сторону моего распахнутого кабинета, а Оливер в прискок бежал за ним. И эта парочка в пути насобирала с десяток зрителей по замку. Шустрее всех неслась, конечно же, Фия со стопкой выглаженных полотенец. Наверное, тех самых, что чуть раньше фигурировали этим утром. А я… стояла в дверном проеме, смотрела на всё это представление и запоздало понимала, что надо было все ж захлопнуть дверь. И закрыть ее на ключ…

- Донья Тимьяна?! Продолжим наш разговор! – разогнавшимся локомотивом влетел мужчина в кабинет.

Следом мимо меня не менее стремительно проскочили в него Оливер и Фия:

- Дон Рок! – притормозив у дивана, схватился за худую грудь старик. – О-ох! Это единственный мой экземпляр! Я его вымолил! Вымолил у своего столичного коллеги, профессора Абдусал…

- Фия?

- Да, донья Тимьяна?

- Абдусалея! Вот!

- Закройте дверь, пожалуйста… Отлично. А теперь все сядьте! И кто-нибудь мне объяснит, что у вас стряслось?

Доклад в итоге получился пламенным и многословным. Нет, для Рока в принципе проблемы нет вообще – его армейские, прямые как понтоны догмы вполне позволяли себе взять… позаимствовать на время у друга раритетный артефакт. Тем более обладатель артефакта (друг) недавно сам им хвастался после бутылочки столичного ликера «О, восторг!» (на этом месте я злорадно-ревностно взглянула на «прямого» дона Тьяди – меня то он подобной роскошью совсем вот ни разу и никогда!) и говорил, что если надо, то берите, дон дорогой. И надо ж, протрезвел! И резко поумнел. Это я про нашего профессора.

Дон Тьяди же остался прежним. Он действовал, как я уже сказала, по прямой: пришел, предупредил и взял.

- И что он взял то?