Шрифт:
Закладка:
Обрадовавшись, что всё получилась, я облегчённо вздохнул, пытаясь опустить свою пятую точку на пол. Однако тело перестало меня слушаться. Я чувствовал, что могу управлять щупальцами, что сейчас были у меня вместо рук, но вот вернуть им обратно свой облик я не мог.
— Не паникуй, – произнесла система, но я отчётливо слышал волнение в её голосе.
Стройный хор голосов продолжал звучать под сводами храма. Малой отпустил Грэхема, который уже начал принимать человеческий облик, и направился ко мне. «Малой здесь», – произнес гримби. Я потянул к нему своё щупальце, желая погладить своего преданного зверя, однако в моих глазах резко потемнело и, кажется, я упал.
⁎⁎⁎
Я летел в бездну, слушая, как множество голосов монотонно повторяют одну и ту же фразу, распевая её в унисон на разные лады: «Одна кровь, одна жизнь, одна судьба». И так по кругу. Не знаю, сколько это продолжалось, но в итоге я отключился, уплывая в блаженную тишину.
***
— Где он? – раздражённый женский голос болью отдавался в моей голове.
— Тут. – вторил ему другой женский голос, более тихий и менее раздражающий.
— Почему вы его в общежитие не перенесли?
— Его нельзя выносить из храма, пока не придет в сознание. Иначе то что сидит в нем, может опять вылезти. Если он снова превратиться в Тени, то всё что мы сделали пойдет на смарку.
— И что вы с ним сделали? – продолжал возмущаться первый голос.
— Люсия смогла ему вернуть прежний облик, – произнес грубый мужской.
— И может, ты перестанешь кричать? – а это, кажется, голос Ино, – он морщится каждый раз, когда ты говоришь.
— Что ты хочешь этим сказать? – обиженно произнес первый голос. Я вспомнил. Это голос Гертруды.
— Я хочу сказать, что громкие звуки делают ему больно. – тихо промолвил Ино.
Дружище, да ты прав. Вот что, значит, мужская солидарность. Каждый громкий звук вызывал дикую головную боль. Я попробовал открыть глаза и тут же увидел четыре склонившихся надо мной головы и довольный оскал Малого. От неожиданности я дёрнулся, и моё, ещё не очнувшиеся, тело повалилось набок.
Меня сразу подхватили крепкие мужские руки, возвращая на каменную поверхность.
— Где я? – оглядываясь по сторонам, спросил я присутствующих, отбиваясь от настойчиво языка зверёныша.
— Ты в храме Отверженных, – ответила мне Гертруда, склоненная над моим лицом, – эти двое довели тебя до потери сознания, – добавила она, тыкая пальцем в Люсию и Грэма. В её голосе явно слышалось раздражение.
— Перестань, – уводя девушку в сторону, сказал Ино, – это был выбор Бэла.
— Выбор? – снова закричала девушка, явно стараясь продолжить свой монолог, а я поморщился, чувствуя, как нервные клетки запульсировали в такт её голосу. Однако, увидев моё страдальческое лицо, Гера тут же смолкла.
— Перестаньте, – вяло попросил я, удивляясь, насколько слабо звучит мой голос, – сколько я тут уже валяюсь?
— Трое суток, – ответила Люсия, стоящая от меня дальше всех остальных.
Я медленно поднялся, рассматривая помещение, в котором находился, при дневном свете. До сих пор я был в храме, и сейчас, кажется, поменялся с Грэмом местами, так как лежал на алтаре. Кстати, Грэм тоже был здесь и его самочувствие было явно лучше моего.
Громадный парень с благодарностью смотрел на меня, протягивая свою огромную лапищу, правда вполне человеческую, что очень меня порадовало. Я в ответ подал свою и остановился, разглядывая пальцы, обвитые черными прожилками.
— Это что? – опешив спросил я.
Все четверо недоуменно уставились на меня.
— Что ты имеешь ввиду? – первым очнулся Ино.
Я покрутил свою руку перед его глазами:
— Ты что, не видишь? – спросил я парня. – Она вся чёрная!
— Бэл, всё в порядке, – услышал голос системы у себя в голове, – они действительно не видят того, что видишь ты.
Ино же взял меня за руку и принялся рассматривать её со всех сторон. Видимо, не найдя ничего сомнительного, он вернул её мне, помахав перед моими глазами.
— Сколько пальцев ты видишь? – спросил меня друг.
Я раздражённо отмахнулся, вставая на ноги. Монотонный хор голосов, звучащий прежде в храме, молчал, что вполне меня устраивало, так как голова продолжала гудеть. Гертруда тут же ринулась ко мне, пытаясь подставить своё плечо, однако я покачал головой, отстраняясь от девушки.
Тело полностью онемело, и это не удивительно. Трое суток проваляться на каменной плите. Хоть бы подушку подложили! Постепенно разгоняя застывшую кровь, я медленно сделал пару шагов проверяя своё тело на дееспособность. Кажется, всё было в порядке. Только вот в животе громко заурчало, и я тут же вспомнил, что последний мой завтрак был три дня назад. Пора бы это исправить.
— Никто есть не хочет? – спросил я присутствующих, заметив облегчённые улыбки на их лицах.
— Я мигом, – произнесла Люсия, и легкий ветерок обдал меня ароматом луговых трав. Девушка пронеслась мимо в сторону выхода.
— Подожди, – окликнул её Ино, побежав следом за ней, – сейчас опять одной травы принесёшь, – с укором произнес парень, и дверь с гулким звоном закрылась за ними.
Я оглянулся по сторонам. За эти три дня в храме произошли изменения. Появились стулья, пара спальных мешков вдоль стен, импровизированный стол, и ещё тут лежали разбросанные на полу странные вещи, которые я видел впервые.
— Что это? – спросил я, разглядывая не известный мне предмет.
— Это голографический проектор, – ответил мне Грэм, поднимая с пола стальную коробку. В его огромных руках она казалась детской игрушкой. Гертруда тут же подошла к нему и, ревностно забрав у него предмет, что-то нажала. Помещение храма превратилось в некое подобие портала.
— То, что вы нашли тогда возле бронированной машины, оказалась флешка с детальным прохождением всех известных нам порталов вплоть до коричневых и черных, которые до сих пор никто не может пройти, – сообщила мне довольная Гертруда, – мы с Ино уже проверили инфу. Она стопроцентная.
— А как вы проверили? – спросил я, изумлённо глядя на голографические каменные стены, заменившие храмовое помещение.
— Мы прошли один из них, – горделиво задрав свой носик, сказал
