Шрифт:
Закладка:
Они окружили детскую могилку, рядом с которой высился новый присыпанный снегом холмик с торчащим из земли самодельным крестом. Тогда Леннон посмотрел под окровавленным деревом и подтвердил, что череп (а заодно и костяная рука, сжимавшая винтовку) мистера Лейбовица тоже пропали.
– Кое-какие зубы, правда, остались.
– Это что же, Эхо посреди ночи решил, что было бы неплохо похоронить папку? – Говоря так, Монти держал в руках лопату, словно обращался с вопросом к ней. – А потом взял да и смылся?
– А на охоту он не мог пойти? – предположил Леннон.
– Опять-таки, – ответил Монти, – посреди ночи?
Лоретта доложила, что все винтовки на месте; да и потом, Леннон их разрядил, забрав патроны. Нико заметила, что при свете дня Лоретта выглядит получше: посвежела и даже слегка разрумянилась.
– Он вышел из леса, – сказала Нико, совершенно опустошенная и злая на себя за то, что не спросила, о чем хотела, пока был шанс. – Так, может, просто вернулся обратно?
Было еще очень рано, и над речкой висел густой туман, окутывая все кругом дымкой, словно во сне. Нико встала первой, стряхнула со спальника иней и заново наполнила флягу у берега Мерримака. Она окунула пальцы в ледяную воду и дала холоду подняться по рукам вверх, до самой шеи. Закрыла глаза и подумала: «Убила бы за ванну».
Когда же она открыла глаза, рядом был Гарри, и в его глазах читалась уйма всего невысказанного.
И вот сейчас, у свежей могилы, у него был тот же самый вид.
«Что бы ни случилось ночью, ты это видел, да, дружок?»
Но Гарри уже вовсю следил за белкой неподалеку и не мог ответить.
о забытая слава лесов!
Кит сидел на грязном полу хижины мертвеца.
Он слушал разговор остальных, которые определенно забыли о его присутствии, и ковырял сучок в половице.
Темный и круглый, уходящий вглубь себя по спирали, этот сучок был частью хижины с самого первого ее дня, он видел взлет и падение семьи Лейбовиц, рождение и смерть возлюбленного Слонека, безумие Эхо и грусть его отца. Я знаю, как это больно, пытался сказать им всем сучок. Знаю, что вы больны, что вам тоскливо, а может, и то и другое, и вам охота сесть под деревом, приставить к челюсти ружье, но пуля только раздробит вам зубы и проделает в черепе странный выход, а мухи потом поживятся вашими останками, и у вас ничего не останется, не будет речек жизни. Вы станете совсем как я, жалкий сучок в половице, о котором никто даже не знает.
Кит провел рукой по шершавому дереву. Я тебя вижу, подумал он. Я знаю, что ты существуешь.
Напоминания
– Я остаюсь, – заявила Лоретта, взяв на руки Святого Иоанна. – Ночь в тепле пошла мне на пользу, я это чувствую. Мне нужно переночевать в этой хижине еще разок-другой.
Монти сказал, что тоже остается, чему никто не удивился.
Эти двое сидели рядышком на матрасе и держались за руки. Глядя на них, Нико вновь ощутила себя где-то на территории, смежной с ревностью, где ты не просто любишь, а влюбляешься, где не просто поешь про то, как держатся за руки, а держишься за кого-то. Она была рада за Монти с Лореттой, нашедших эту таинственную легендарную страну, а взглянув на Леннона – и тут же отведя взгляд, ведь Леннон тоже на нее посмотрел, – Нико хотела попросить, чтобы они показали ей путь в эту страну и перечислили все то, что понадобится в странствии, которое наверняка будет долгим и опасным.
К слову…
– Мне пора идти, – сказала она. – Как думаете, Эхо не будет возражать, если я… прихвачу немного еды?
Монти махнул рукой в сторону шкафа, и, пока Нико набивала рюкзак вяленым мясом, Леннон решил высказаться в пользу пути до Бостона.
– Выглядишь лучше, Ретт. Но подумай, вдруг мы найдем в Бостоне поселение и… лекарства для тебя.
Он оказался в неудобном положении, и все это видели. Если прежде срок годности на коробке был просто цифрой, на которую едва ли смотрели, то сегодня, просроченная на пятнадцать лет, эта дата воспринималась как приговор.
– Иди, Лен.
– Что?
– Говорю тебе, – сказала Лоретта, – иди без меня.
– Если тебе нужно время, я подожду, просто…
Она закашлялась в кулак, а перестав, молча посмотрела на него.
Леннон заглянул ей в глаза.
– Ты не хочешь уходить.
– Я их тоже любила, – ответила Лоретта. – Но для меня главное было выбраться из Пин-Оук.
Леннон поднялся и молча отошел к окну в дальней стене.
– Это ты на Бостоне помешался, – продолжала Лоретта, – а я подумала: ну, Бостон так Бостон.
И пока Лоретта объясняла свое решение присоединиться к Монти и Киту на пути к островам Шолс, Нико почувствовала на себе взгляд Кита. Вспомнила, как вчера у реки ее посетила ясная мысль – она может испытывать то, что обычно сопутствует любви. Интересно, что будет, если пригласить остальных с собой на юг? Манчестер, воды Кайроса, геологическая аномалия – даже если все это существует, остается еще столько неизвестных величин, что она просто не может взять на себя ответственность за других, особенно за Кита, такого юного, но вот Леннон – раз уж он все равно идет в Бостон один, то почему бы и нет?..
– Я иду в Манчестер, – прошептала Нико.
Все обернулись к ней.
– Это город к югу отсюда. – Она взглянула на Леннона, и ее желудок бакланом нырнул вниз. – Я уверена, Бостон в том же направлении. Если бы вы…
Договорить она не успела, ее прервал отдаленный гулкий рокот, словно земля превратилась в яблоко, сердцевина которого рвется наружу. Смолк он столь же внезапно, как и начался, словно мухи просто решили напомнить о своем существовании – мол, человечество и дальше может строить свои мелкие планы, а они никуда не денутся, будут мурчать и копошиться в тени того древнего вздоха, когда закат человечества повстречался с рассветом мух.
фантастические объятия
– Не тебе мной командовать.
Это Кит знал точно. С тех пор как его Дакота умерла, Лэйки унесли мухи, а Монти по уши влюбился в Лоретту, командовать им стало некому.
Он стал сам по себе.
Гордый владелец полностью свободной души.
Нико говорила вещи вроде: «Не то чтобы я не хотела брать тебя с собой», и «Я не могу отвечать за тебя», и «Может быть опасно», и прочее, но Кит просто не слушал.
Монти наклонился и заглянул ему в глаза. Сразу стало ясно, что он тоже попытается отговорить Кита.
– Послушай…
– И ты мной тоже не командуешь.
Монти говорил тихо и вкрадчиво, и Кит едва не плакал. Хотелось показать Монти решимость и то, что намерение пойти на юг вместе с Нико, Гарри и Ленноном принято не с бухты-барахты. Меткая фраза, она подошла бы.
