Но домработница уже ушла на кухню. И Федор Михайлович читал ей, пока она готовила его любимое блюдо - цыпленка табака.

- Э-э, батенька, - прервала писателя Кузьминична на середине чтения. - Мусор-то опять не выбросил.

Федор Михайлович непонимающе посмотрел на старушку. Зачем ему было выбрасывать мусор? Он же - творец!

Дочитав, писатель с ожиданием одобрения посмотрел на домработницу.

- Ну как?

- Ничего. Только, может, замудренно?

- Да что ты понимаешь! - весь ощетинился Федор Михайлович. - Ты хотя бы слышала о трансцендентности?

- Ничего не слыхала, - согласилась старушка. - Ну, да вам виднее.

- А что, Федор Михайлович, - спросила Кузьминична позже, когда кормила его курицей, - и много писатель-то получает денег?

- Да уж побольше домработницы, - усмехнулся Федор Михайлович.

Через три месяца, когда роман, наконец, был закончен, Кузьминична принесла ему вынутое из почтового ящика приглашение на презентацию очередной книги Нюры Сеткиной. Федор Михайлович поморщился. Эта Нюра Сеткина возникла неизвестно откуда с серией женских романов, уже ставших бестселлерами."Я╛- волчица!", "Я - львица!", "Я - вновь волчица!". Эти книги были лидерами продаж последние полгода. Причем писала их Нюра Сеткина с поразительной быстротой.

Идти не хотелось. Однако ничего не поделаешь: Федор Михайлович был не только писателем, но и ответственным лицом в одном из писательских союзов - нужно было идти.

В арт-салоне, где проходила презентация, было многолюдно. Федор Михайлович узнал многих коллег по цеху, но еще больше было журналистов. Был среди гостей и его редактор, которому на днях он отослал рукопись своего романа. На вопросительный взгляд Федора Михайловича редактор ответил:

- Зайдите ко мне завтра утром. А пока идите, познакомьтесь с Нюрой Сеткиной.

Федор Михайлович, протолкнувшись сквозь гостей, подошел к столу с автором.

Там сидела и раздавала автографы Кузьминична!

Она была в черном балахоне с блестками, с полупрозрачной шалью на плечах. Седые волосы были завязаны разноцветными резинками в два хвоста на макушке.

Лишившийся дара речи Федор Михайлович столбом стоял у стола, пока его не оттеснили напиравшие со всех сторон поклонницы Нюры Сеткиной.

После презентации был банкет - роскошный стол в одном из лучших ресторанов столицы.

Федора Михайловича его бывшая домохозяйка посадила рядом с собой, лестно представив гостям как своего учителя в нелегком писательском деле. В самый разгар банкета, подогретый многолетними винами, он не выдержал и наклонившись к Кузьминичне с надрывом в голосе спросил:

- Но как? Но как это возможно?!! Как вы смогли написать книги?!!

- Нейросеть, касатик, - улыбаясь недавно вставленными перламутровыми зубами ответствовала Кузьминична. - Это все она, родимая. Мне внучок мой подсказал и научил с нею работать.

- Ага! Так значит псевдоним Нюра Сеткина...

- Ну да, в честь нейросети, - кивнула Кузьминична. - Тем более и зовут меня - Анна. Эту Нюрку мне тоже внучок посоветовал. И современно, говорит, и это... прикольно.

Отвернувшись от восходящей звезды современной литературы, Федор Михайлович неинтеллигентно выругался и налил себе полный стакан водки.

Назавтра Федора Михайловича ожидал еще один сюрприз. Редактор вдруг отклонил его роман!

Сидя под картиной, нарисованной нейросетью и слушая музыку, ей же написанную, он объяснял писателю причину отказа.

- Как-то все сложно у вас сочинено. Прямо, как у Достоевского. А сегодня достоевские никому не нужны. Их читают единицы. Ваш роман - словно из прошлого. Сейчас так уже не пишут. Вы бы поучились у современных авторов. Ну, хотя бы у Нюры Сеткиной. Кстати, вот - наше последнее издание. - Редактор взял со стола книжицу в розовой обложке и протянул ее писателю. - Почитайте!

Федор Михайлович был настолько потрясен, что взял книгу не возражая. Так, держа ее в руках, он и пошел домой по улицам города. Несколько раз у него возникало желание выбросить книгу в какую-нибудь урну. Но почему-то он этого так и не сделал.

Ночью Федор Михайлович долго не мог заснуть. Уже под утро встал, сел за стол и зажег лампу. Хмуро посмотрел на песочные часы - и бросил их в верхний ящик стола. Затем надел очки и взял с края стола розовую книгу.

"Я - вновь львица!", - прочитал Федор Михайлович на обложке. Писатель вдохнул побольше воздуха, словно перед прыжком в холодную и неприятную воду, и открыл первую страницу книги Нюры Сеткиной.

Олег Лапка, Цви Найсберг

Притча о старом добром вине

В маленькой деревушке вдали от караванных путей жили гончар и винодел.

Гончар лепил из глины амфоры, а винодел возделывал виноградник, и давил босыми ногами вино, как того требовали древние обычаи виноделов. Как-то раз гончар накануне праздника, подарил виноделу две сделанные им амфоры в знак дружбы. Одна из них была красива и изящна, но и другая удалась на славу.

В тот год выдался хороший урожай, и молодое вино было вкусным и веселящим душу и сердце.

Собрался винодел в город, наполнил обе амфоры до краев молодым вином и поехал на своей лошадке на базар, чтобы продать их.

Ведь он делал вино совсем не для того, чтобы хранить его десятки лет, пока оно станет крепче, а его аромат изыскание.

Винодел не умел ни торговать, ни торговаться, поэтому он быстро продал свой товар и вернулся домой.

Торговец высоко оценил как вкус вина, так и работу гончара, и заплатил виноделу две золотые монеты, что очень его обрадовало, поскольку было лучшей наградой за его тяжкий и упорный труд.

Настал праздник, и торговец захотел оставить при себе обе эти исписанные замысловатым узором амфоры, так как они ему очень приглянулись, также, как и вино, что заполняло их.

Жена торговца поставила одну из амфор на стол, и люди не могли оторвать от нее глаз, так она была прекрасна, а вкус вина веселил душу и наполнял их сердца радостью и теплом.

В тот праздничный вечер гости часто вкушали от содержимого амфоры, пока не осушили ее до дна.

Такое вкусное вино им было жалко разбавлять водой, поэтому вторая амфора так и осталась стоять нетронутой во мраке холодного погреба.

Амфора, которая попала на стол торговца, так ему понравилась, что он решил никогда более с ней не расставаться и каждый раз, встречая на базаре винодела, просил наполнить ее перебродившим виноградным соком из его виноградника.

Приходившие к нему домой люди тоже были довольны как красотой амфоры, так и ее бодрящим и сладостным