Шрифт:
Закладка:
Нужно держать себя в руках, иначе сегодня он окажется в неловком положении, а ему очень хотелось сделать эту ночь для нее особенной. Сначала он позволил ее неопытной руке блуждать по своему телу, но Аннабел быстро училась, слишком быстро. Дэвид отвел в сторону ее ладонь, подхватил на руки и уложил на постель. Присоединившись к ней, он начал покрывать поцелуями ее лицо, шею, грудь, потом хрипло попросил:
— Пожалуйста, скажи, чтобы я снял с тебя эти чертовы чулки!
— Да, сделай это, — опершись на руки, она приподняла тело и из-под ресниц бросила него лукавый взгляд.
Дэвид решил насладиться каждым мгновением происходящего и сначала провел рукой по бархатистому плоскому животу, едва коснувшись пушистого холмика, погладил внешнюю сторону бедер. Посмотрев на зубчатый край чулка, он облизал пересохшие губы и начал скручивать чулок вниз вдоль бедра, медленно, дюйм за дюймом.
Аннабел согнула ноги в коленях, чтобы ему было удобнее, но Дэвид не стал торопиться — спустил чулок донизу, отслеживая каждое движение прикосновением горячих пальцев.
Аннабел откинула голову назад, так что волосы рассыпались по подушке. Ее взгляд уперся в балдахин над кроватью, и она отдалась ощущению от прикосновений сильных рук Дэвида к своим трепещущим бедрам. Он гладил ее нежно, медленно, сводя с ума. Когда Дэвид наконец снял с нее первый чулок, она подняла голову и наткнулась на взгляд его синих глаз, превратившихся в бездонные озера. Подбородок его был напряжен, скулы четко очерчены в мягком свете свечи.
Когда Дэвид подступился ко второму чулку с такой же мучительной медлительностью, Аннабел уже с трудом сдерживалась.
— Ты собрался замучить меня?
— Зачем спешить?
Из горла у нее вырвался грудной стон, дыхание было неровным, сердце колотилось как сумасшедшее.
Наконец-то было покончено и со вторым чулком. Дэвид скатал оба в шар и бросил через плечо. Чулки взлетели вверх, потом один зацепился за край балдахина и повис на нем, и Аннабел не смогла удержаться от смеха.
Теперь они оба были полностью обнажены и с восхищением разглядывали друг друга, каждый дюйм тел.
— Могу я дотронуться до тебя, Дэвид?
— Господи, конечно!
Она погладила его грудь, потом ее рука медленно опять спустилась к животу. Дэвид закрыл глаза.
— Что ты чувствуешь, когда я трогаю тебя? — спросила она, задыхаясь.
— Боль и муку. А знаешь, чего я хочу сейчас больше всего? — губы его дернулись в улыбке. — Поласкать тебя там, языком… Ты позволишь?
У нее загорелись глаза, из горла вырвался стон. Она точно не знала, что он имеет в виду, но отчаянно хотела узнать и выдохнула:
— Да.
Дэвид уложил ее на спину и приступил к исследованию ее тела губами и языком: поцеловал губы, щеки, лоб и пощекотал языком ушко, проложил дорожку поцелуев по шее к груди, обхватил ладонями упругие полушария, пососал соски, потом легонько покусал. Аннабел выгибала спину, судорожно хватала его за плечи: ей хотелось большего.
Она погрузила пальцы ему в волосы, а когда, лаская, он двинулся ниже, целуя ей живот, дыхание у нее замерло в горле, голос изменился до неузнаваемости:
— Что ты делаешь?
— Хочу поласкать тебя там.
Она сглотнула и затихла в предвкушении, а голова его тем временем опускалась все ниже, он обхватил ее бедра руками и мягко раздвинул ноги. Языком он проник в нежные влажные складки, нашел бугорок, который ласкал прошлой ночью пальцем, и полизал его, потом втянул в рот и пососал, едва не теряя сознание от пряного женского аромата и вкуса.
Аннабел словно сошла с ума: раскинула ноги еще шире, прижала его темноволосую голову к себе руками и, глядя вниз, издавала нечленораздельные звуки — то ли хрипы, то ли стоны.
Язык Дэвида описывал мелкие круги, продолжая ее ласкать, а сильные руки удерживали ее бедра неподвижными. Язык сводил ее с ума, доставляя мучительное наслаждение, и она опять выгнула спину, опираясь на ладони. Вдруг бедра ее напряглись, колени задрожали, и она закричала, вцепившись в его голову, в то время как судороги сотрясали все тело.
Дэвид продолжал лизать ее, пока дрожь не утихла, потом передвинулся вверх по ее телу и поцеловал в губы. Она застонала, ощущая свой вкус у него на языке.
Раздвинув ей ноги, он положил руку ей между бедер.
— Ты такая влажная!
Аннабел кивнула, обессиленная.
— Влажная и готова для меня.
— Не мучь меня, Дэвид! Возьми же наконец…
Устроившись у нее между ног, Дэвид ввел свой фаллос во влажную теплоту и стал очень медленно продвигаться внутрь ее тела. Вошел на дюйм и замер.
— Скажи, если будет больно.
— Пока нет, — шепнула Аннабел, обхватив его за шею.
Дэвид кивнул, на лбу его выступил пот. Продвинувшись еще на дюйм, он по выражению ее лица попытался определить, что она чувствует. Еще дюйм.
— Все хорошо?
— Что ты меня мучаешь? Сделай же это!
Его сопротивление рухнуло. Дэвид буквально вонзился в нее, резко вздохнул, застонал. Она оказалась потрясающе хороша: жаркая, влажная, узкая, зажимала его член, словно в тиски.
Аннабел вскрикнула, но тут же еще крепче обняла его, а он простонал:
— Я хочу тебя! Я хочу тебя, черт побери!
Она согнула ноги в коленях, а он входил в нее, почти полностью выходил и опять вонзался, сокрушительно работая бедрами.
— Я… хочу… тебя… черт… побери… — повторял он как заведенный, неистово входя в нее, а она на каждое такое движение отвечала стоном. Для его ушей это звучало музыкой.
Движения его были мощными, ритмичными, а ощущения такими насыщенными и такими напряженными, что он до боли закусил губу, чтобы отвлечь себя и не излиться в нее: он обещал, что беременности не будет, и должен свое обещание выполнить.
Дэвид позволил себе двинуть бедрами еще несколько раз только для того, чтобы продлить эти восхитительные ощущения, когда он в ней, затем резко вышел и рухнул на спину рядом. Было трудно дышать: ему показалось, что еще немного, и сердце выскочит из груди.
Аннабел открыла глаза и, опершись на локоть, взглянула на него:
— А ты? Как же ты?…
Он взял ее руку и приложил к груди:
— Видишь, что ты делаешь со мной?
Ее лоб пересекла морщинка:
— Но ты… Ты почувствовал то же самое, что и я?
Аннабел поняла, что он не взлетел, как она, на вершину блаженства, и, похоже, расстроилась.
— Существует много способов получить удовлетворение.
