В конце концов, ответ нашелся. Дэвид действительно хочет ухаживать за ней. Она подозревала это, конечно, хотя они сегодня далеко зашли за грань ухаживаний. Им следовало бы говорить о свадьбе после того, что произошло. Она не справилась с собой, со своими желаниями. Вместо того чтобы заявлять, что не хочет замуж вообще, нужно было сказать, что, если бы ей все-таки пришлось это сделать, она выбрала бы его. Но разве это существенно? Все равно для него этого мало. Она безумно хотела его, но выйти за него не могла, потому и отказала.

Отчаянная идея вдруг пришла ей в голову. Смогла бы она провести с ним ночь, а потом найти в себе силы уйти от него? Хватит ли у нее смелости на такое?

Глава 28

Весь следующий день Дэвид разрывался на части от мук, которые испытывал всякий раз, когда думал об Аннабел: он безумно ее хотел, — и гнева на себя из-за того, что попал в такую ситуацию. С чего он решил, что у него получится то, чего не смогли добиться другие? Ему же было известно, что это самая недоступная в Лондоне старая дева! Ах да: уроки для графа!

Он не должен ее хотеть, не мог рассчитывать ни на какую любовь, но с каждой уходящей минутой все больше убеждался, что уже слишком поздно. И самое печальное в этой истории то, что Дэвид хотел Аннабел ради нее самой, а не потому, что она была призом, который стоило завоевать. За то время, что они провели вместе, он понял, что она вовсе не самовлюбленная принцесса, не холодная бесчувственная фурия, как ему показалось вначале. Она оказалась приятной в общении, остроумной, мудрой, храброй и страстной; заботливо относилась к окружающим и любила свою семью, могла предложить помощь практически незнакомому человеку; с готовностью приняла Марианну в свою семью. А ее желания? Разве они были такими уж сверхъестественными? Просто ей хотелось, чтобы ее замечали и слышали, чтобы кто-то увидел в ней, помимо красоты внешней, красоту ее души и понял, что она настоящее сокровище. И он увидел, но по каким-то причинам, которые Аннабел не захотела открывать, она отказала ему.

Никого, кроме самого себя, обвинять в своих мучениях он не мог. Аннабел дала сразу понять, с самого начала своих занятий, что не ищет мужа, а Дэвид оказался тем самым идиотом, который согласился с ней и… тут же влюбился.

В преддверии утреннего венчания, торжественного свадебного ужина и бала, который намечен на завтрашний вечер, все гости были приглашены на ужин, но Дэвид передал хозяевам свои извинения и сожаления, что не сможет составить компанию присутствующим. Он просто был не в силах находиться в одной комнате с Аннабел, особенно если рядом с ней будет этот мерзавец Мердок. Каждый раз, когда его встречал, Дэвид с трудом сдерживался, чтобы не дать ему хорошего пинка.

Дэвид лежал в своей постели и ворочался с боку на бок, не в силах заснуть, когда раздался тихий стук в дверь. По пояс голый и босой, он встал и подошел к двери. Кто бы это мог быть? Только бы не сестричка, которой вдруг вздумалось с ним о чем-нибудь побеседовать перед свадьбой! Может, передумала? Да нет, это невозможно! Эти двое, Марианна и Белл, так любят друг друга! Кроме того, его сестра, как никто, достойна стать маркизой. Оставалось только надеяться, что она сама знает об этом, потому что Дэвиду до сих пор не верилось, что он граф. Порой так хотелось схватить сестру в охапку и с первой почтовой каретой сбежать в Брайтон, наплевав и на богатство, и на титул, как когда-то поступил их отец.

Но когда он открыл дверь, на пороге стояла не Марианна, а Аннабел — с бокалом шампанского в руке и непроницаемым выражением лица. На ней было платье цвета лаванды с верхней юбкой из газа, стянутое в талии белым широким поясом. Волосы она собрала в высокую прическу, в ушах мерцали бриллианты. У него пересохло во рту. Но что она здесь делает? После того как она так решительно отвергла его, он решил, что больше они не увидятся, и подумал об этом же сейчас.

— Аннабел? — пробормотал Дэвид, понимая, насколько бессмысленно это звучит. Если кто-нибудь увидит девушку у дверей его спальни, ее репутация будет уничтожена.

— Можно войти? — спросила она шепотом, приподняв светлую бровь.

Дэвид покусал губу:

— Знаете, вы ведь не касались подобных ситуаций на наших уроках, но мне кажется, что леди неприлично приходить в спальню джентльмена среди ночи.

— О, мне это прекрасно известно.

Дэвид задохнулся, потом высунул голову за дверь и посмотрел, нет ли кого-нибудь в коридоре, и лишь после этого отступил в сторону и пропустил ее внутрь. Едва она переступила порог, он быстро закрыл и запер дверь, зажег свечу на столике возле кровати и повернулся к ней.

— На тебе нет сорочки, — заметила она с улыбкой.

Дэвид не мог не усмехнуться. Чудесно! Не он один сегодня говорит очевидное до глупости.

— Я сплю без сорочки: привык в армии.

Ее взгляд обежал его голую грудь.

— Я… Хм! — она заложила непокорную прядь за ухо. — Не могу сказать, что такой вид нежелателен.

Дэвид расхохотался:

— Мне, конечно, приятно это слышать. Вам будет комфортнее, если я оденусь?

— Нет! — чуть не выкрикнула Аннабел, но потом, откашлявшись, более спокойно сказала: — В смысле — как тебе угодно, что для тебя предпочтительнее.

Он усмехнулся и остался как был, без сорочки.

Приподняв бокал до уровня глаз, она принялась рассматривать пузырьки в шампанском, чтобы скрыть смущение:

— Представляешь, мой брат совсем не пьет. Даже в вечер перед венчанием.

— Я знаю, — кивнул Дэвид. «Она что, пришла к нему среди ночи, рискуя своей репутацией, чтобы сообщить об этом?» — Но вы, я вижу, пьете.

— Да, — кивнула Аннабел, — пью. И знаешь, почему?

Дэвид покачал головой:

— Любопытно…

— Потому что я могу контролировать себя.

Он нахмурился:

— Хотите сказать, что Белл не может?

Аннабел пожала плечами:

— Насколько мне известно, он ни разу к алкоголю не прикасался, но я вполне допускаю, что не может.

Дэвиду показалось странным ее заявление:

— Что это значит?

Она медленно подошла к кровати под балдахином и посмотрела на нее, как на какой-то неведомый объект.

— Почему ты не пришел на ужин?

Разговор сделал крутой поворот. Он с