Шрифт:
Закладка:
– И он не настоял, чтобы твоего брата поставили на учет?
– Он считал, что исцеление возможно. И нет нужды ставить мальчишке клеймо на всю жизнь.
На какое-то время от принимаемых лекарств Витальке и впрямь стало легче. Он почти успокоился. И большую часть времени вел нормальный образ жизни. Ну, почти нормальный.
– Особенно сильные приступы, с которыми не могли справиться даже таблетки, у Витальки случались раз в году, в мае месяце. И чтобы он не шумел и не привлекал своим поведением внимание соседей, мы с отцом придумали, что будет славно на это время вывозить Витальку куда-нибудь на природу, в безлюдное место, где он никому не сможет навредить и где мы сможем постоянно присматривать за ним.
Несколько лет подряд все шло хорошо. Виталька становился все спокойней и спокойней. Приступы прошли совершенно. Даже в мае он вел себя примерно. Но что-то не позволяло Игорю расслабиться окончательно. Очень уж странный и какой-то неживой взгляд иногда случалось ему замечать у брата.
– А в целом все шло хорошо. Мы с отцом совсем забыли о таблетках. Зачем, если Виталька и без таблеток прекрасно себя чувствовал. Врач, который его курировал в детстве, к этому времени уже умер. А к другому специалисту мы обращаться не решались. И мы опрометчиво подумали, что Виталька перерос свою болезнь.
Тем не менее их весенние поездки на озеро продолжались. За эти годы они стали в семье своего рода традицией. Сначала ездили отец и двое братьев. Потом только двое братьев. Потом потихоньку компания двух братьев стала обрастать друзьями и подругами.
Юра покачал головой:
– Ты нам никогда не говорил, что у Витальки есть такие проблемы.
– Я не мог! Мне было стыдно!
– Чего же тут стыдиться? Это болезнь.
– Есть болезни, про которые стыдно упоминать. Врач сказал, что это генетическое заболевание, передается по наследству. Значит, и я тоже мог оказаться носителем этого поврежденного гена. И как бы вы после этого стали ко мне относиться?
– Точно так же, как и прежде, – твердо произнес Юра.
Но Игорь покачал головой:
– Нет, я не мог вам этого рассказать.
– Ладно, оставим это пока что. Говори дальше.
И Игорь продолжил:
– В первый раз я заподозрил неладное, когда в электричке, на которой мы ехали на нашу весеннюю вылазку, я услышал разговор двух местных кумушек. Он касался того, что в окрестностях озера Длинное слишком уж часто пропадают грибники и туристы. А я знал, что Виталька частенько стал ездить на озеро один за грибами. Все лето ездил. И осенью тоже. Возвращался всегда с богатым уловом. Оставался на озере с ночевкой. Тогда я подумал о том, что брат здорово рискует. И если в окрестностях озера завелся какой-то злодей, то брату тоже может грозить опасность. Я пытался Витальке запретить эти поездки, он вроде как согласился, но я чувствовал, что он продолжает ездить. Приезжал, правда, теперь всегда без грибов, но зато в отличном настроении. Я еще несколько раз предупреждал его, но он в ответ только смеялся. И очень мне этот смех не нравился. Какой-то он был неживой, как тот взгляд, который раньше случался у брата. А потом я нашел на его одежде кровь. И это была та самая одежда, в которой брат всегда ездил в лес. Последний раз, по его словам, он ездил за грибами чуть ли не полгода назад. Но грязь на сапогах была совсем свежая. И пятна крови на брюках тоже. Я спросил, что это значит, и тогда у Витальки буквально снесло крышу. Я думал, что он меня убьет. Но нет, он справился с собой, но велел мне не совать нос не в свое дело. Вот только я уже не мог так поступить.
– Почему?
– У меня впервые зародились подозрения насчет него.
– И что ты сделал?
– А что я мог? Доказательств у меня не было. Поэтому я просто стал следить за Виталькой. И когда он сел на электричку и отправился в путь, поехал вместе с ним. Вот только в лесу я его потерял из виду. Но зато я слышал крики. Очень громкие крики какого-то мужчины. А когда я нашел несчастного, тот был уже мертв. Кто-то перерезал ему горло.
– И ты не вызвал полицию!
– Вызвал, конечно. Только я был в таком состоянии, что не запомнил, где оставил труп. И не смог его найти. А возможно, что его к этому времени уже утащили. Ну а без трупа, как вы сами понимаете, полицейские тоже не захотели ничего предпринимать. Но я вернулся домой и первым делом обыскал все вещи брата. Обыскал его комнату. И нашел в ней огромный нож, на котором была кровь. Конечно, брат помыл свой нож, но я же все-таки полицейский, знаю, как можно определить, есть на оружии кровь или нет. Кровь была. И я снова начал думать, что с братом что-то не так. И в прошлом году весной, когда мы приехали на озеро, я поклялся самому себе, что выясню правду. И если окажется, что это мой брат убивал всех этих людей, которые числились без вести пропавшими, то я… я буду должен положить конец всему этому. Поймите, это был мой долг! Как старшего брата, ответственного за поступки и поведение младшего!
– И ты ничего нам не сказал!
– Не мог я до конца поверить, что мой брат окажется таким чудовищем! И сказать вам не мог. Это же позор – распускать такие слухи о самом близком и родном человеке. Я хотел сначала убедиться во всем сам.
Сашенька попыталась поставить себя на место Игоря, но быстро сдалась. Даже подумать жутко о том, что в ее семье заведется преступник и убийца, которого придется покрывать и прикрывать, по крайней мере, до тех пор, пока не выяснится вся правда.
Видимо, остальные тоже не нашли что сказать, потому что и они промолчали.
В наступившей тишине голос Игоря раздавался особенно отчетливо.
– В прошлом году, в мае, мы большой компанией приехали на наше место на озере Длинное, и я сразу же сказал самому себе, что ни на минуту не выпущу Витальку из поля зрения. Мне было очень страшно, что мои догадки могут подтвердиться.
