Любимая, впечатлившись реакцией армов на комбезы, отважно содрала юбку-тряпку. А теперь семенила вслед за Паксаей к дому, учась ходить по-новому: задница-то всем напоказ, и носить её нужно красиво.

— Местных бы кого сюда притащить, — прогудел мастер, пропуская Дона следовать дальше по гладкой и безопасной для босых ног дорожке. — Пусть Черногорцы самолично полюбуются, кто их от беды спасает. А то доказывай после, что ты избавитель.

— Паксая тебе в крепости не нужна, — догадался Фуф. — Только парочка щупов. Так что я остаюсь. У меня и коня нет.

— А я прогуляюсь, — обрадовался Гоб, что не придётся торговаться. — Скучно торчать тут просто так.

— Тебе тут всю оставшуюся жизнь торчать, — заметил Дон через плечо, шлёпая к дому.

— Не тут, а по всей нашей земле, — возразил Гоб.

И был прав. Они ещё с ног собьются, защищая Утробу от всяких проходимцев. Весть о том, что кабаны бросили людоедствовать, ещё попортит жизнь системе. Так что до безделья и барской неги они точно не доживут.

Глава 13

Съесть можно любого, если правильно приготовить

После обеда на скорую руку все опять полезли в подземелье порыться в кладе. Помнится, в детстве Дон всё пытался представить себе пещеру Али-Бабы: солидное такое помещение, битком набитое богатствами. Впечатлило. Когда дорос до подростка, как-то однажды вернулся к этой теме. Будучи прирождённым скептиком, отреагировал правильно: где, интересно, одна немногочисленная банда могла столько награбить? Пусть даже за всю жизнь. Это ж всем народом нужно было тащить туда всё имущество добровольно и самостоятельно. Без перерыва на обед и национальные праздники. Интересно, а во всей тогдашней Персии нашлось бы столько золота, чтобы засыпать хотя бы небольшую пещеру? Если учесть, что в те времена его добывали сущие крохи — Дон где-то читал об этом.

Он лежал на спине, закинув за голову руки, тупо пялясь в темноту — на ночь пришлось опустить на окна вполне себе примитивные цивилизованные жалюзи. Верней, на стеклянную стену его спальни, за которой лично он чувствовал себя голым на параде. Вчера её даже не заметил, а сегодня пришёл, увидел и ужаснулся. Хотел, было, подыскать спальню поскромней. Но явившаяся на его вопли Лэти научила своего нестабильного стабилизатора находить под потолком и опускать тонкие жалюзи.

Прилепившаяся к нему и уже почти незаметная глазу личная свита из нескольких крысёнков тотчас побежала по этим безбрежным занавесям вверх. Лэти успокоила обалдевшего манипулятора, дескать, не одному ему достались придурочные грызуны — у остальных беготня по жалюзи не прекращается с прошлой ночи. Поднимать громоздкие шторы шириной в стену хлопотно, вот и висят целый день. И целый день на них упражняются крысо-белки. Да пусть их себе шалят — тебе что, жалко?

Дон завозился, сбивая в ноги легчайшее, но не по фасону тёплое покрывало. Чего это ему жалко? Вовсе не жалко. А тем более барахла, которым забит подвал — нечего из него царя Кощея лепить. Была нужда чахнуть над барахлом, львиная доля которого ему и не пригодится. Он слова не сказал, когда армы, понукаемые девками, потащили наверх посуду, зеркала, постель, полотенца. Невероятно нежное, душистое мыло, кучу чего-то для волос и тела — что манипулятор не рекомендовал на себя мазать — и всякую другую хрень. Не возражал и тогда, когда мужики натащили в холл гору холодного оружия и прочей дряни для ведения войны — вроде биноклей, пристёгивающихся к башке. Возражал он только против устроенного в холле бардака, который никто не собирался убирать. И против беспрестанного вторжения к манипулятору с нечеловеческими воплями: Донатик, посмотри, что у меня есть!

Задрали они его, как стая котов единственного мыша. Ещё смеют обижаться, когда он орёт и швыряется в тех, кто несёт ему радость сопричастности к удовольствию от получения наследства. У вас удовольствие, вот и млейте себе в сторонке. И не наводите своего стабилизатора на мысль, что в одиночестве тоже можно снискать удовольствие. И что систему можно просто распустить: пусть валят на все четыре стороны. Нет, они, конечно, попытаются создать собственную систему на паритетных началах. Флаг в руку, благословением по лбу. Будет невыразимо любопытно полюбоваться на две договаривающиеся стороны: нестабильных щупов и стабильно узколобых армов. Без рефери-стабилизатора их спортивные схватки мигом перерастут в побоища.

Дон вздрогнул и скосил глаза на чёрные бусинки глаз, из-под которых одобрительно попискивало, мол, прав ты, манипулятор, как никто. В темноте не разобрать, но, кажется, не менее пяти его почитателей штурманули кровать и сгрудились у левой щеки. Взгляд машинально переполз на просторы жалюзи: раз, два, ага… ага, девять — вся его свита в полном составе продолжала висеть на шторах тёмными блямбами. Тогда откуда эти паразиты на кровати — пытался сообразить он, не вполне очнувшись от размышлений.

Объект Дайна продвигается по коридору в сторону манипулятора — доложил «системник». А упомянутая группа объектов крысёнок постоянно сопровождают объект Дайна. И совершенно не нужны мне, когда сюда продвигается по коридору объект Дайна — раздражённо заметил Дон. «Системник» тотчас шуганул любопытных экскурсантов — те, обиженно пища, рванули не на выход, а на жалюзи. Посылать нужно адресно — нравоучительно заметил «системнику» Дон. приподнимаясь и прислушиваясь, что там, за дверью. Безадресный посыл даёт нулевой результат, ибо посылаемый остаётся при тебе — закончил он нотацию, спрыгнул с кровати и доскакал до двери.

— Ой! — подпрыгнула Дайна от неожиданности, когда он вылетел в коридор прямо перед её носом.

— Ты шла ко мне? — уточнил Дон, не желая выглядеть дураком, когда его отошьют.

— Ага, — кивнула она.

И ничуть не смутилась — помог ему «системник». Дон гавкнул на него и подхватил своё чудо на руки. Заволок в комнату, ногой захлопнул дверь и в два счёта оказался у кровати. На последнем шаге наступил кому-то на хвостик — понял это лишь по визгу и уколу крохотных коготков в пятку. От неожиданности потерял равновесия и рухнул на кровать — прямиком на оброненную даму. Красивого приземления в живописно-сексуальной позе не получилось — давить нужно гадёнышей!

— Ой! — сдавленно пискнула Дайна и закудахтала под ним меленькими смешками.

Дон чуть приподнялся на руках, вовсе не желая слазить оттуда, куда прежде намеревался забраться в ходе ритуала обольщения. Чего мотаться туда-сюда, когда сама судьба всё расставила — и даже разложила — по своим местам.

— Сегодня не выйдет просто поспать рядом, — честно предупредил Дон и потянулся губами к её запрокинувшемуся подбородку.

Рука скромной