– Она не замужем? И даже ни с кем не обручена?

– Была не замужем, когда я последний раз о ней слышал. Я не встречался с ней с декабря и не общаюсь с ней лично. Она и я переписываемся с моей сестрой. Впрочем, пишем мы все нерегулярно. Последнюю весточку от Белль я получил месяц назад, а Билли писала ей в августе. Ни о какой помолвке я не слышал.

– А как же Хеншоу? Очаровательная девушка и трое холостяков, неужели обошлось без романа?

Калдервелл медленно покачал головой.

– Не думаю. Уильяму… дайте подумать… лет сорок пять, и он не из тех, кто женится. Его сердце умерло много лет назад вместе с его женой и ребенком. Сирил, по словам Бертрама, «ненавидит женщин и прочую суету», так что его можно вычеркнуть. Ну а сам Бертрам… С него нечего взять. Он любит девушек в качестве моделей, но ни в кого не способен влюбиться всерьез. Бертрам всегда будет лишь восхищаться наклоном головы или цветом кожи и мечтать их нарисовать. Нет, никаких романов, я в этом совершенно уверен.

– Но есть еще вы.

Брови Калдервелла поднялись на долю дюйма.

– Разумеется. Думаю, я окажусь там в январе или феврале, – согласился он со вздохом. Потом прибавил горько: – Нет, Аркрайт. Я буду держаться подальше, если смогу. Я знаю, что у меня нет шансов.

– Значит, вы уступаете мне дорогу? – весело спросил его друг.

– Разумеется, Мэри Джейн, – так же весело ответил Калдервелл.

– Спасибо.

– Не благодарите, – засмеялся Калдервелл, – мое согласие ничего вам не гарантирует. Ведь есть и другие. Полагаю, что Билли Нельсон была окружена поклонниками с той секунды, как научилась ходить и разговаривать. Она невероятно женственна и очаровательна, а сердце у нее золотое. Да, я страшно завидую мужчине, который завоюет ее.

Ответа не последовало. Аркрайт следил глазами за толпой за окном. Возможно, он ничего не слышал из сказанного, но когда заговорил в следующий раз, то будто бы забыл о мисс Билли Нельсон и пути к ее сердцу. Больше в тот день они об этой юной леди не говорили.

Несколько часов спустя, перед тем как разойтись, Аркрайт сказал:

– Калдвервелл, прошу прощения, но вряд ли я смогу поехать с вами на озера. На следующей неделе я возвращаюсь домой.

– Домой! Да что такое, Аркрайт? Я полагался на вас. Это как-то внезапно.

– Да и нет. Признаюсь, что за последние полгода я провел с вами достаточно времени, чтобы убедить вас, что лазание по горам и гребля составляют весь смысл моего существования, однако это не так, и вы это знаете.

– Ерунда! В душе вы такой же бродяга, как и я, и вы это знаете.

– Возможно. Но, к сожалению, мне не довелось даже понести вашу записную книжку.

– Если хотите, я могу отдать ее вам, – улыбнулся Калдервелл.

– Спасибо, но вы понимаете, о чем я.

Они помолчали, а потом Калдервелл спросил:

– Аркрайт, сколько вам лет?

– Двадцать четыре.

– Значит, вы путешествуете, чтобы закончить свое образование?

– Вероятно. Но теперь я вспомнил, что у меня есть и другие дела.

– И что же вы собираетесь делать?

После почти незаметной задержки последовал ответ:

– Отправлюсь в Гранд-оперу и буду выступать, например, в водевиле.

Калдервелл понимающе улыбнулся.

– Вы поете, как дьявол.

– Спасибо, – ответил его друг. – Давайте на сей раз назовем меня ангелом?

– С этим справятся певички. Между прочим, Аркрайт, а как вы поступите со своими инициалами?

– Оставлю их в покое.

– Нет, так нельзя. И быть Мэри Джейн тоже нельзя. Представляете Мэри Джейн в опере? Хотя я знаю ответ. Вы станете сеньором Мартини Джованни Аркрайтино. Кстати, вы так и не сказали, как вас зовут на самом деле, – открыто сказал Калдервелл.

– Маленький Джентльмен, разумеется, – он пожал плечами, – я не шучу, Калдервелл. Я в самом деле уезжаю и поступаю на работу.

– Вы справитесь?

– Время покажет.

Калдервелл нахмурился.

– Но если всерьез… Подобный жизненный путь требует денег… – На лбу у него выступила краска. – Возможно, для юных и многообещающих гениев находятся покровители? Может быть, я мог бы принять в этом участие? Я был бы очень рад, Аркрайт.

– Спасибо, – его собеседник тоже покраснел, – это очень великодушно с вашей стороны, но в этом нет нужды. Щедрый, но беспутный холостой дядюшка год назад оставил мне несколько тысяч. Я собираюсь слить их все себе в глотку, прежде чем отказаться от этой идеи.

– Где вы будете учиться? В Нью-Йорке?

Снова последовала почти незаметная задержка.

– Я пока не готов ответить.

– Почему бы не попробовать там?

Аркрайт покачал головой.

– Я подумывал об этом, но потом передумал. Наверное, мне стоит вначале пожить в Америке подольше.

– Хм, – сказал Калдервелл.

Потом они молчали, а после заговорили о чем-то другом и наконец распрощались на ночь.

В своей комнате, забираясь в постель, Калдервелл сонно подумал, что так и не выяснил, что же означают эти несчастные буквы «М. Дж.».

Глава II

Тетя Ханна получает письмо

В уютной гостиной Гнезда, миленького домика Билли Нельсон на холме Кори, сидела за столом сама Билли и писала. Она только вывела дату: «Двадцать пятое октября», когда в комнату вошла миссис Стетсон с письмом в руке.

– Пишешь, моя дорогая? Тогда не буду тебе мешать, – она повернулась, чтобы уйти.

Билли бросила перо, вскочила на ноги, подлетела к старушке и закружила ее по комнате.

– Ага! – воскликнула она, усаживая задыхающуюся и возмущенную тетю Ханну в самое большое кресло. – Так-то лучше. Мне просто нужно было выпустить пар. Как хорошо, что вы появились именно сейчас!

– Я в этом не уверена, – проворчала старая леди, роняя письмо на колени и нервно поправляя чепец, локоны, две шали, наброшенные на плечи, и кружевной воротник. – Святые угодники, Билли! Вырастешь ты хоть когда-нибудь?

– Надеюсь, что нет, – радостно сказала Билли, усаживаясь на низкую скамеечку у ног тети Ханны.

– Но, милая моя, ты же помолвлена!

Билли рассмеялась.

– Как будто я этого не знаю, только что написав десяток писем о своей помолвке! Тетя Ханна! Вы не представляете, как чудесно я провела время, рассказывая всем, как мил Бертрам, как я его люблю, и какие у него красивые глаза, и нос, и…

– Билли! – тетя Ханна побледнела от ужаса.

– Да? – лукаво спросила Билли.

– Ты же не написала этого на самом деле?

– Нет, конечно. Это то, что я хотела написать, – хихикнула Билли. – На самом деле я написала все очень чинно и строго… Давайте покажу! – Она вскочила и подбежала к столу. – Вот! Что-то такое