в то же время запретил немцам переезжать из одной зоны в другую. Он провел ряд законов, касающихся налогообложения, жилья и трудовых отношений. Но не выдвинул никаких существенных предложений по развитию межзональной торговли или транзитных перевозок, что было бы необходимой предпосылкой. 17 декабря генералы Робертсон и Клей предложили открыть для немцев границы всех зон. Кёльц возразил без объяснения причин; Соколовский согласился в принципе, но сказал, что «практическая реализация в настоящее время невозможна». Дело в том, что в те дни перевозки между зонами были незначительными; большая часть продукции базировалась на местных запасах и сбывалась местным потребителям. Даже при самом энергичном восстановлении центрального контроля и сквозной связи было бы непросто наладить нормальную торговлю. И большая часть квалифицированного персонала союзников, весьма ограниченного, была занята либо поддержанием, пусть и медленным, местной активности, либо разработкой плана «Уровень промышленности», который в некотором смысле представлял собой центральную экономическую политику для Германии.

План «Уровень промышленности»

Комитет Экономического управления по уровню промышленности впервые собрался 18 сентября 1945 года. За основу взяли американский доклад, составленный за предыдущие пять недель на основе крайне неадекватных статистических данных профессором Кальвином Б. Гувером (который за неделю до завершения работы над документом вернулся к своим академическим обязанностям в США). В нем было решено, что для выполнения Потсдамской формулы и приведения Германии к среднеевропейскому уровню жизни ее собственный уровень жизни должен быть снижен до 74 % от среднего уровня 1930–1938 годов, что как раз соответствует показателю, достигнутому в 1932 году, году экономического спада, проложившему Гитлеру дорогу к власти.

Когда началось обсуждение, русские сразу же подняли три вопроса. Первый касался двусмысленности Потсдамского положения, касающегося жизненного уровня Германии. Далее русские настаивали на том, что при расчете стандарта мощность должна приводиться к среднеевропейскому уровню во всех отраслях, не допуская никакой компенсации для тех, в которых (благодаря демонтажу или ограничениям) она будет значительно ниже среднего уровня. Это означало бы преднамеренное обнищание Германии даже тогда, когда этого не требовалось по соображениям безопасности. Далее они отрицали, что при определении уровня промышленных ресурсов, особенно энергоснабжения, следует принимать во внимание относительный недостаток природных ресурсов Германии и высокую плотность населения. Аналогичные споры продолжались и по поводу вероятной численности населения Германии в год вступления плана в силу. Когда Комитет перешел к рассмотрению вопроса о том, каким должен быть допустимый уровень в отдельных отраслях промышленности, эти основные различия, естественно, привели к большим расхождениям в предлагаемых цифрах. Как правило, американские и британские цифры были довольно близки друг к другу, и, хотя французское предложение, как правило, было ниже, компромисс между тремя западными союзниками был достигнут без труда. Затем начались переговоры по согласованию этой цифры с русской, которая часто казалась заниженной только лишь для того, чтобы иметь что-то на руках для торга. Слишком часто такое примирение принимало форму поиска равновесия между русской цифрой и западным компромиссом, вместо того чтобы взять среднее значение из всех четырех.

Ключевую роль играла сталелитейная промышленность. До войны в Германии 5 млн тонн стали в год (из общего объема производства более 19 млн тонн) шло на производство различных изделий из железа и стали, таких как гвозди, листовое железо, столовые приборы, печи, топки, трубы, инструменты и домашняя утварь. Даже в последний год войны 9.6 млн тонн шло на гражданские нужды. Поэтому британцы утверждали, что сталелитейные мощности должны быть установлены на уровне 9 млн тонн, в то время как в отчете Гувера фигурировала цифра 7,8 млн, а во французском предложении – 7 млн. Начальное предложение России составляло 4.6 млн, но в результате споров о статистической основе расчетов оно было повышено почти до 5 млн. Генерал Клей, который уже поднимал этот вопрос в Координационном комитете, прежде чем по нему были сделаны какие-либо рекомендации на более низких уровнях, теперь вмешался со свойственной ему энергией. Хотя сам он был согласен с цифрой в 7,8 млн тонн, от Госдепартамента он получил предложение о том, что было бы достаточно 3,5 млн[58].

Поэтому он предложил цифру в 5,5 млн для внутреннего потребления, что он, предположительно, мог сделать с чистой совестью, поскольку сам был под впечатлением, что довоенное потребление Германии составляло «около 9 или 10 млн тонн». Британцы при полной поддержке Кабинета министров вели жесткие «арьергардные бои», чтобы добиться более реалистичной цифры, и вопрос был передан в Контрольный совет. 10 января 1946 года на его заседании было решено, что, хотя в Германии нужно оставить мощности для производства 7,5 млн тонн, производство стали в любой год не должно превышать 5,8 млн тонн. Даже в этом случае возникли споры о том, как следует интерпретировать эти две цифры, – и их удалось разрешить лишь благодаря прямому обращению Вашингтона к Лондону.

Как только эти ключевые цифры были определены, проработка остальной части плана прошла проще, хотя его завершение потребовало ряда дальнейших компромиссов, в которых больше внимания уделялось политическому давлению, нежели экономическим показателям. На последних этапах излишняя торопливость не позволила провести полноценные консультации и привела к некоторым внутренним расхождениям; так, оказалось, что показатели химической промышленности установлены слишком низкими, чтобы она могла обеспечить другие отрасли сырьем, необходимым для функционирования на допустимом для них уровне. Но американские лидеры не были готовы идти на риск того, что из-за детального разбора достигнутое с таким трудом может рухнуть. Британцы осознавали недостатки такого подхода, но не были готовы сделать его переломным моментом в отношениях с союзниками. Поэтому они решили просто оговорить в качестве условий принятия плана, что западные границы Германии останутся неизменными, что должны быть созданы центральные административные ведомства, что Германия должна рассматриваться как экономическая единица, что необходимо найти рынки для ее экспорта и что ее население в 1949 году не должно превышать 66,5 млн человек. Окончательное соглашение было достигнуто в Контрольном совете 26 марта 1946 года, и через два дня после этого, то есть почти через два месяца после даты, установленной Потсдамским соглашением, план «Уровень промышленности» был утвержден.

Согласно плану, немецкие отрасли были разделены на три группы: те, которые должны быть запрещены, те, которые должны быть разрешены, но ограничены по уровню производства, и те, которые не подлежат ограничениям. Эти три группы примерно соответствовали отраслям, имеющим прямое военное назначение; отраслям, которые могли быть использованы в военных целях, но были также необходимы для гражданских целей; и отраслям, которые, как считалось, не имели никакого военного значения. В этом отношении, таким образом, план пытался решить проблему, возникающую в условиях тотальной войны, когда столь широкая область экономической жизни может быть приспособлена