– Нет, – вразнобой отозвались солдаты.

– А ты, слепая?

– Да, ваша милость.

– Повтори.

– Не могу, ваша милость. Хоть и фигляры мы, а всё ж не годится юной девице такие слова повторять.

Кругом заржали, но сдержанно. В присутствии высокой особы во всю глотку гоготать не решились.

Арлетта терпеливо ждала, положив руку на косматую голову сидящего Фиделио. Любопытство разбирало её всё сильнее.

И господин барон это любопытство немедленно удовлетворил.

– Проведите её по стене. Пусть послушает.

– Что послушать? – вырвалось у Арлетты. – Как солдаты ругаются?

– Растолкуйте дурочке, – бросил барон и отошёл, пропал в шорохах под сводами башни.

– Ты вроде понятливая, – с великим сомнением протянул приведший её рыцарь, – манеры знаешь, по-фряжски разумеешь. Туман нынче.

– Туман, – согласилась Арлетта.

– А нам сейчас непременно надо знать, где стоят королевские отряды, не затевают ли чего. Может, движутся куда-то или засаду устраивают. Я бы так и сделал, по правде говоря. Подтянул бы войска, а поутру, как светлее станет, и ударил бы.

– Всё-таки будет штурм? – выдохнула Арлетта.

Кто защитит фигляров во время общей свалки? Да никто. Походя зарежут либо свои, либо чужие.

– Не твоего ума дело, – цыкнул на неё рыцарь, вспомнивший, с кем говорит, – пройдёшь по стене. Услышишь с той стороны конский топот, звон железа, чужой разговор – скажешь и место укажешь. Хорошо сделаешь – его милость тебя наградит. Всё. Пошла. Матвей, Готфрид – проводите.

Арлетту снова взяли за плечо.

– Ну, чего спотыкаешься. Шевелись.

– Ты как хошь, а я щит возьму. Подстрелят.

– Не подстрелят. Ни зги не видно.

– Ветер упал, вот они и обрадовались.

– Добрые господа, благоволите прервать беседу, а то не слышно ничего.

Так Арлетта выразила вслух вертевшиеся у неё на языке слова: «заткнитесь, придурки». Вежливость и хорошие манеры снова выручили. Придурки благополучно заткнулись. Неохотно покинули надёжную башню, и Арлетта тихонько пошла, ведя рукой то по холодному камню парапета, то по буграм и выступам защитных зубцов. Иногда рука натыкалась на кольца кольчуги, гладкий, чуть влажный металл кирасы или простокожаную куртку. Арбалетчики и мушкетёры стояли на стене часто. Людей у барона хватало даже с избытком.

Фиделио путался под ногами, жался к коленям. Должно быть, боялся свалиться с неширокого забрала. Ветра совсем не было, но становилось всё холоднее. Туман клубился, скрывал стены, поднимался выше зубцов и башен. Спутники всё норовили прибавить шагу. Но разве на бегу что услышишь? Арлетта же очень старалась слушать. Она уже знала, какую награду попросит у господина барона.

Туман таил в себе звуки и запахи. Шелест воды во рву. Дальний крик какой-то ночной птахи. Хрусты, скрипы, шорохи.

– Есть, – сказала она уверенно.

– Ну чего там есть? – проворчал один из солдат.

– Здесь был мост, правильно?

– Откуда знаешь?

– Вода у опор плещет. И старой гарью пахнет. Настил-то, говорят, сожгли. С того конца одни опоры остались.

– И что с того?

– Вон оттуда к мосту отряд идёт. Большой. Конные. Пешие. Пока далеко. Тяжёлое что-то с собой тащат. Много тяжёлого. Идут медленно.

– Это они таран волокут, ворота сбивать.

– А ещё небось лестницы.

– И доски, мост перекрыть.

– Как посветлеет, на штурм полезут.

– Ничего. С утра посмотрим, кто на кого полезет.

– Надо доложить.

– Погоди, пусть ещё послушает.

И Арлетту повели дальше.

Миновали Мостовую башню, где пальцы Арлетты едва не запутались в шестернях и цепях подъёмного механизма. Испугавшись, она отдёрнула руку. К счастью, шестерни не двигались. Ворота и решётка были надёжно опущены.

А над стенами клубился туман, густой, как мучная затируха, прилипал к лицу, скрадывал звуки.

Ш-ш-ш. Свись.

Арлетта запоздало ахнула, присела, прильнув к парапету. Показалось – задело прямо по волосам. Но волосы остались на месте. Один из солдат негромко выругался. Другой хмыкнул.

– Развлекаются, гады. Наудачу палят.

– Хорошо, что не ты там стоял. А то бы прямо в лоб.

– Говорил я, возьмём щиты.

– Пошли. Нечего тут.

Двинулись дальше.

– А вот тут кустами хрустят, – прошептала Арлетта, – костёр жгут. Дымом пахнет.

Рядом запыхтели, принюхиваясь.

– Ничё не пахнет.

– Пахнет, – упёрлась Арлетта, – я как собака чую. Могу сказать, чего ты на ужин ел.

– Ну? – заинтересовался спутник.

– Тюрю с хлебом. А ещё лук. Луком сивуху закусывал.

– Га. В точку.

– А они курицу жарят. С перцем, с пряными травами. Жир течёт.

– Заткнись!

– Вот гады. Дым за туманом прячут, – хмыкнул его напарник. – В деревне, должно быть, курицу свистнули. Сколько их?

– Немного. Но больше десятка.

– Так и есть. Засада. Лазутчиков наших подкарауливают. Тут из стены выход тайный и ров неширокий.

– Вот почему из вотчины Светинских до сих пор вестей нет. Всех гонцов перехватили. Не будет помощи. Помяни моё слово, не будет.

– Видно, про ваш тайный выход каждая собака знает, – не удержалась Арлетта.

– Иди-иди. Не рассуждай.

В спину пихнули, пнули заскулившего Фиделио.

Миновали две башни с гулким эхом, гулявшим под сводами, и тяжким солдатским духом. Здесь Арлетта теряла стену, и спутникам приходилось тащить её за руку. Наверняка синяки останутся. Под защитой зубцов и толстых стен башен вся компания невольно медлила, открытые же пространства пересекала с похвальной торопливостью.

Походя канатная плясунья обнаружила ещё одну засаду и неизвестного назначения большой конный отряд, затаившийся, как решили солдаты, в некой Сенной балке.

Тут свистнуло снова. Но Арлетта, наученная горьким опытом, успела упасть ничком. Видно, эта Сенная балка находилась довольно близко. На этот раз над стеной свистело и шипело весело, яростно, упорно. Немало времени прошло, пока они решились двинуться дальше.

Арлетта выпрямилась с большой опаской. Силилась услышать скрип арбалетных винтов, звон и пение отпущенной тетивы, но ничего не слышала. От этого становилось ещё страшнее. Казалось, туман кишит дрожащими стрелами и все, как одна, летят, чтобы впиться в тощее тело канатной плясуньи.

– Далеко ещё? – дрожащим голосом спросила она.

– Иди. Ползёшь как вошь по гребёнке.

И Арлетта пошла, втянув голову в плечи, будто это могло помочь.

Банг! Плюх!

Тяжёлый дрот, выпущенный из осадного арбалета, отскочил от стены и свалился в воду.

Ш-ш-ш. Банг!

– А, холера! Пропала новая кираса! – хрипло выругался не то Матвей, не то Готфрид, и совсем рядом рухнуло что-то тяжёлое. Лязгнуло о камень пустотелое железо.

– Чёрный мор мне на голову! – высказался второй спутник.

Арлетта взвизгнула, сломя голову бросилась вперёд и с разбегу влетела в закрытое пространство. Фу-х. Та же башня, с которой начался их скорбный путь. Позванивали шпоры. Знакомый рыцарь мерил шагами истёртый каменный пол.

Выслушав доклад запыхавшегося Матвея, а может Готфрида (в кого из них попали, Арлетта так и не поняла), рыцарь заспешил было, забыв о девчонке, принялся распоряжаться, но рядом, если верить запаху и твёрдой походке, объявился сам господин барон. Видать, добытые сведения оказались весьма ценными. Пришлось всё повторить специально для него. Арлетту слегка трясло, сердце мучительно колотилось где-то в горле, но она знала: другого случая добраться до хозяина замка не будет.

– На. Это тебе за труды.

Что-то зазвенело у самых ног. Судя по звуку, мелкая серебряная монета. Арлетта не стала её поднимать. Вместо этого пала на колени, как могла, красиво, изящно заломила руки.

– Ваша милость. Не надо мне никаких