– Письма идут слишком медленно, я решила не ждать и позвонила, – призналась Анджела.

– Мать тоже довольна, а ведь она, господи боже, уже давно ничему не радуется. Она помнит, как ты приходила к нам в гости, и уверена, что ты гораздо надежнее и солиднее всех моих подруг.

– С какой стати она считает меня надежной? Я бы ни за что на свете не захотела быть солидной, – возмутилась Анджела.

– Ну, ты же осталась в Каслбее ухаживать за больной матерью. Кто теперь сравнится с тобой в глазах чужой матери? Ты, безусловно, превзошла всех дочерей в мире.

Они рассмеялись так, словно никогда не расставались и обе с рождения знали Кевина. Когда они вскочили в автобус, а затем легко взбежали по лестнице, чтобы покурить, Анджела впервые ощутила укол зависти к Эмер. Разве не прекрасно предвкушать будущую жизнь бок о бок с этим добродушным, веселым парнем? В автобусе молодые рассказывали о купленном ими доме. В нем многое придется переделать, зато в результате дом будет потрясающим. Друзья повели Анджелу в ресторан, которого не существовало в те времена, когда она жила в Дублине. Там были свечи в винных бутылках, а за столиком прислуживал иностранец, словно они уже оказались за границей.

Миссис Келли ждала их у дверей.

– Наконец-то ты здесь, Анджела, – сурово сказала она. – О чем она думала, продержав тебя так долго на улице? Почему, черт возьми, тебя не привезли домой прямо с вокзала? Я приготовила сэндвичи.

– Новость о свадьбе просто чудесная! Венчание в Риме! Кто бы мог поверить?

Анджела виртуозно владела искусством переводить разговор с пожилыми женщинами на более приятные темы. Мало кому удавалось провернуть подобную операцию за один прием.

– Ну да, конечно, но Рим так далеко, к тому же семья… Я не уверена, стоит ли…

Анджела захлопала в ладоши, как веселая школьница:

– Вы все просто замечательные, миссис Келли. Я бы поступила точно так же и дала собственной дочери шанс увидеть его святейшество и встретить Пасху в Риме. Обвенчаться в Дублине может любой. Будь это мой выбор, я бы предпочла, чтобы мой ребенок испытал нечто необыкновенное. К тому же на память останутся фотографии.

Анджела подобрала правильные слова. Она ввела в игру новый козырь: возможность превзойти остальных. Миссис Келли оценила ее слова так высоко, что даже предложила подругам по стаканчику шерри на ночь.

Эмер хотела отказаться, но Анджела прошипела:

– Последняя ночь под этой крышей.

Они сели и поговорили о том, какое впечатление произведут на знакомых фотографии из Рима. Миссис Келли спросила Анджелу, какую шляпку она наденет. Анджела сроду не носила шляпок и замешкалась с ответом.

Эмер пришла подруге на помощь:

– Мы выберем завтра утром.

Поднимаясь в спальню, Эмер заявила, что выбор шляпки – отличный предлог смыться из дома на час или два, пока сюда не заявится родня, чтобы помахать рукой на прощание и вывести их из себя.

В комнате Эмер стоял раскладной диван, на котором сидели, когда в доме никто не гостил, однако в случае надобности диван легко раскладывался в запасную кровать. Именно на нем предстояло спать Анджеле. Но подруги просидели на диване два часа, болтая обо всем подряд. Потом они сообразили, что у них впереди еще долгие дни в Риме и что Анджела отныне может ежегодно приезжать в Дублин к Эмер и Кевину домой, где никто не устроит ей с порога допрос.

– Я никогда не говорила с тобой о деньгах, – сказала Эмер, забираясь в постель. – Кевин просил рассказать тебе, что жених дарит подружке невесты подарок. Он хотел, чтобы я тактично выяснила, не лучше ли вручить подарок деньгами, чтобы оплатить тебе дорогу. Он советовал не спрашивать в лоб, но я не знаю, как еще об этом спросить.

– Кевин очень добр. Тебе так повезло, Эмер.

– Я знаю, – кивнула Эмер и обхватила колени, как школьница. – Я сама с трудом верю своей удаче. Так что ему передать?

– Скажи, что я тронута до глубины души, но предпочитаю подарок. Ты же знаешь, в Каслбее я живу дома и траты у меня небольшие. Я почти никуда не хожу. Каждую неделю откладываю немного на почте и столько же прячу в коробку под кроватью, как сумасшедшая старуха.

– Почему, ради всего святого, ты не относишь все на почту? – удивилась Эмер.

– Потому что я не хочу, чтобы эта чертова миссис Конуэй знала, сколько мне удалось скопить за эти годы. Честное слово, Эмер, у меня правда есть деньги. Большое спасибо тебе и Кевину, но я не трачусь на одежду, поэтому все в порядке. Я всегда надеялась, что у меня будет шанс куда-нибудь выбраться.

Эмер моргнула, стряхивая слезы с ресниц. Было так грустно смотреть на Анджелу, которая лежала на диван-кровати, опершись на локоть. Ее длинные каштановые волосы были расчесаны и прихвачены сзади резинкой, на бледном лице читалась тревога. Эмер чувствовала себя виноватой: жизнь подруги была несладкой, а теперь она тратила свои сбережения на поездку в Рим. Но Анджела с самого начала не сомневалась в своем решении. Казалось, она искала предлог, чтобы оказаться в Риме, и ей подвернулся хороший шанс. Энтузиазм Анджелы вдохновлял, особенно когда все вокруг постоянно хандрили и жаловались. Эмер счастливо заснула, не догадываясь, что Анджела выкурила пять сигарет, в надежде, что к ней придет сон, а когда этого не произошло, она приняла полтаблетки снотворного, запив глотком воды.

Молодые встречались с шафером в Риме, поэтому самолетом летели Мария, кузина Кевина, сотрудница авиакомпании «Аэр Лингус», имевшая право на льготный билет, и Дэвид, дядя Эмер. Он вроде был художником и раз в год ездил на континент рисовать. Баланс был рассчитан очень тонко. По одному родственнику с каждой стороны, но при этом ни матерей, ни отцов, ни сестер, ни братьев, никаких священников и монахинь. От Эмер в церемонии принимала участие подружка невесты, а шафер, который ехал в Рим поездом, был другом Кевина и преподавал в той же школе.

Прения о том, стоит ли родителям приезжать на венчание, длились целый день. Кевин и Эмер, для вида поддержав идею, старательно перечислили все мыслимые контраргументы. Это сработало. Молодые прошли через турникеты в Дублинском аэропорту в компании Анджелы, дяди Дэвида и кузины Марии. Их свадебное путешествие началось.

Он ждал ее у входа в отель. Анджела запретила ему приходить, потому что в гостинице жили ирландские паломники. Он должен был передать записку с указанием места встречи.

Такси, которое отец Флинн вызвал для дяди Дэвида, кузины Марии и Анджелы, притормозило у дверей. Шон нетерпеливо подскочил к автомобилю, но Анджела сердитым жестом отослала