в последнее время она явно делает успехи. Дик Диллон согласился: Джози была когда-то откровенной и жалкой тупицей, но взялась за ум. Это хорошо для нее, она не останется в стороне, когда ее ловкие братья и сестры приберут отель к рукам. Ей не придется прозябать без должности и статуса, просаживая печень, как это случилось с Диком.

– Но теперь с тобой все в порядке, Дик, – нетерпеливо заспорила Анджела. – Почему ты не можешь вернуть себе свою долю, взять ситуацию под контроль, побороться за свои права – или чего бы ты хотел?

– Наверное, я сам не знаю, чего бы я хотел. В этом-то и проблема, – помрачнел Дик Диллон.

– Поезжай со мной в Рим, – предложила Анджела.

– Я мог бы, но компаньон из меня неважный. Мы не смогли бы пойти туда, где подают выпивку, – ответил Дик, восприняв приглашение всерьез.

– Тогда оставайся дома, а я пришлю тебе открытку с твоим фонтаном.

Дэвид Пауэр пришел в ярость, узнав, что Анджела едет в Рим.

– Я хотел предложить вам оплату и еще раз пройтись вместе по курсу истории. Ваша версия событий звучит более разумно, как будто все эти деятели были нормальными людьми.

– Они в большинстве своем нормальными не были, так что, похоже, я ошибаюсь.

Дэвид испытывал сильную тревогу за себя и свое будущее.

– Все будет в порядке, Дэвид, ты очень умный и много работал. После стольких лет усердной учебы это всего лишь нервы. У тебя впереди еще несколько недель, чтобы разобраться с тем, в чем ты не уверен. Посмотри на Клэр О’Брайен. Ее действительно стоит пожалеть. У нее один-единственный шанс получить достойное образование. Твой отец очень добрый человек, он обещал отвезти ее на конкурс на будущей неделе. Если Клэр не получит стипендию – на образовании придется поставить крест, а ведь она безумно хочет учиться.

– Держу пари, она в бешенстве из-за того, что вы уезжаете в Рим, когда вы так ей нужны, – не сдавался Дэвид.

Ему даже в голову не приходило, что у мисс О’Хары могут быть иные интересы, помимо преподавания.

– Как ни странно, Клэр очень рада за меня, но, как известно, женщины более отзывчивы и великодушны, чем мужчины.

Дэвид улыбнулся, к нему вернулось хорошее настроение.

– Надеюсь, она получит стипендию.

– Я тоже очень на это надеюсь. Помню, как семнадцать лет тому назад – наверное, в тот самый год, когда ты родился, – я тоже поехала в город, чтобы участвовать в конкурсе, и понятия не имела, сколько фермерских дочерей составит мне конкуренцию. Недостаточно было оказаться самой умной в Каслбее, на конкурс съехались девочки со всего графства.

– Наверное, когда вы получили стипендию, это было здорово?

– Не совсем. Мой отец напился и вел себя грубо. Не из-за стипендии. По крайней мере, сначала он о стипендии не вспоминал. А потом расстроился и заявил, что дочь Динни О’Хары живет на чужие подачки. Нет, тот день был не из приятных, – рассказала Анджела и оживилась. – Зато потом все было здорово… Как поживает Джеймс Нолан?

– Тоскует по Фионе Дойл. Боюсь, не он в этом виноват.

– А его сестра? Тоже тоскует?

– Она справилась со своим горем. Женщины более непостоянны, чем мужчины.

Анджела проигнорировала колкость и спросила:

– Кэролайн снова переключилась на тебя?

– Она попыталась, но я пресек все попытки, сославшись на экзамены, – загордился собой Дэвид. – Меня непросто прибрать к рукам.

– Хорошо, что мы с тобой не ровесники. Ты бы разбил мое сердце вдребезги.

– Вы помолитесь за меня в Риме, мисс О’Хара?

– Конечно, Клэр. В соборе Святого Петра в Пасхальное воскресенье и на венчании в понедельник, а во вторник – в день конкурса – я пойду куда-нибудь на мессу и тоже помолюсь за тебя.

– Это должно сработать. – Клэр прикидывала что-то в уме. – Ни за кого не будут столько молиться. Но все же жалко, что вы уезжаете.

– Будь я рядом, тебе могло быть только хуже. Ты бы слишком волновалась. Наверное, в такое время лучше быть одному.

Клэр засомневалась:

– Мне не с кем поговорить.

– Почему же? Доктор Пауэр заедет за тобой на машине. А еще Джози – ей до смерти захочется все разузнать. И твои родители. Непременно расскажи им. Тебе может показаться, что они не проявляют интереса, но это не так.

Анджела пыталась припомнить побольше людей, с которыми Клэр могла бы поговорить. Задача была не из легких. Клэр стоило держаться подальше от монастыря: матушка Иммакулата ввергла бы девочку в отчаяние нотациями о том, как она должна была ответить и что сказать.

– И ты всегда можешь поговорить с Дэвидом Пауэром.

– Я бы не стала, мисс О’Хара. Он немного заносчив.

– Нет, это не так. Его мать – да, но Дэвид – нет, вовсе нет. Хотя поступай как знаешь. Подожди, пока я не вернусь. Я приеду в субботу поздно вечером – слишком поздно для тебя. Оставь у меня дома записку и приходи после утренней мессы. Мы позавтракаем, и ты подробно расскажешь мне, как выиграла конкурс, размахивая флажками в честь Каслбея.

Клэр внезапно обняла мисс О’Хару прямо на обочине дороги, которая разбегалась в трех направлениях: в сторону гольф-клуба, Клифф-роуд и Черч-стрит. Вокруг не было никого, кроме проезжавшего мимо велосипедиста и его бегущей собаки.

– Вы так добры. Никто бы не смог подготовить меня лучше. Даже не знаю, как вас благодарить.

Анджела смутилась. Она быстро обняла девочку и сразу отпустила:

– Все в порядке. Впереди самое трудное – долгие недели ожидания.

«Кевин очень мил», – подумала Анджела.

Он встретил ее вместе с Эмер на вокзале Кингсбридж, когда она приехала вечером в Дублин. Кевин подбежал, подхватил чемодан и поздоровался. Его лицо в обрамлении рыжеватых волос покрывали веснушки. Он так радовался обществу Эмер, словно она была подарком, который для него сняли с рождественской елки.

Подруга совсем не изменилась за семь лет, прошедших с тех пор, как Анджела с ней познакомилась. На Эмер был коричневый вельветовый сарафан и белая блузка; с сумкой через плечо она вполне могла сойти за студентку. Анджела невольно прикоснулась к своему лицу, задаваясь вопросом, как сказались на ней годы жизни на ветру, под дождем и морскими брызгами, уход за матерью-калекой и преподавание в бедной сельской школе? Она, должно быть, выглядела намного старше Эмер, хотя на самом деле была моложе больше чем на год. Ее одежда была бесцветной и старой. Анджела перегладила и аккуратно упаковала свой лучший гардероб, но теперь ей хотелось потерять чемодан, который нес Кевин, пока они шли по платформе к автобусу. Эмер взяла ее за руку, и лишние годы унеслись прочь.

– Знаешь, я никогда не смогу отблагодарить тебя за то, что ты согласилась, – сказала Эмер с сияющими глазами. – С тобой все выглядит более правильным. Не таким чудаковатым, если ты понимаешь, о чем я.

Кевин с жаром кивал:

– Ты