Шрифт:
Закладка:
– Вы, девушка, в будущем, пожалуйста, аккуратнее, – напутствовала инспекторша. – А то в следующий раз снисхождения вам уже не будет. Да и вообще, мой вам совет, получите профессию и начните зарабатывать на жизнь чем-нибудь более приличным.
Как поняла Сашка, дама с кучкой на голове и плохо прокрашенными корнями ведение блога приравнивала чуть ли не к проституции.
– Я вообще-то студентка, – доложила Сашка. – Получаю юридическое образование. И, разумеется, собираюсь работать после окончания вуза. Блог – это мое хобби, и я не вижу ничего плохого в том, что оно приносит какие-то деньги. А налоги я, разумеется, платить буду. Я понимаю, что это правильно, и больше не ошибусь.
– Ну и хорошо, – вздохнула инспекторша. – Уплати налог до конца месяца и дальше соблюдай все сроки. А от паразитов этих, инфоцыган, держись подальше.
Всеобщая ненависть к блогерам, гуляющая в народе и выплескивающаяся в сети, Сашку поражала. Люди, совсем недавно добровольно отдававшие свои деньги за участие в марафонах и онлайн-форумах, теперь крыли своих бывших тренеров и коучей на чем свет стоит. И если человеческую зависть и глупость Сашка еще могла как-то объяснить, то непоследовательность в ее голове не укладывалась никак.
Люди, внимательно следящие за ситуацией вокруг блогеров, предлагали самые различные способы взять их под контроль. Во-первых, большинство в принципе одобряло строгий надзор над россиянами, зарабатывающими в интернете. Многие выступали за то, чтобы блогеров не выпускали из страны, пока они не предъявят справку, что заплатили все налоги.
Другие настаивали на том, чтобы налоги со счетов, принадлежащих блогерам, списывали автоматически. Мол, как поступает сумма от рекламодателя, так из нее сразу и вычитается налог, причем нашлись желающие заявить, что раз эти деньги нельзя считать трудовыми, то и налог на доходы должен составлять не меньше половины поступивших сумм. «Отнять и поделить», в точности как предлагал Шариков в «Собачьем сердце» Михаила Булгакова.
Деньги на покрытие недоимки, разумеется, тоже дал Миронов, еще раз напомнивший, что об этом категорически нельзя говорить матери.
– Виталий Александрович, но она же знает про долг и в курсе, что у меня нет таких денег. Что мне ей сказать, когда она спросит?
– Сашенька, мы договорились с Таганцевым, что для Лены твоим спасителем будет он. Мол, это он решил вопрос с заказчиком твоей травли. Так что можешь сказать, что и деньги тебе дал тоже он.
Сашка весело рассмеялась:
– Скажете тоже. Да мама прекрасно осведомлена, что у них с Наткой не может быть такой суммы. Они квартиру купили, все еще ремонт делают. Да у них каждая копейка на счету. Не надо всех людей равнять по своим возможностям.
– Да, об этом я не подумал. – Миронов выглядел смущенным, и Сашка понимала почему. Маму всегда коробило, когда он рассуждал о деньгах, как о само собой разумеющемся. – Тогда скажи, что тебе Фома помог. Он же в этой своей фирме по пошиву прикольной одежды зарабатывает что-то. Да и родители у него не бедные. В общем, Саша, придумай что-нибудь. Ты же умная девочка. Но мама ничего знать не должна, иначе я рассержусь.
Фома Горохов, которому Сашка рассказала о своих переживаниях, встал на сторону Миронова.
– Саш, если человек тебе помогает и при этом выдвигает всего одно условие, значит, надо пойти ему навстречу. Ты же понимаешь, что он тебя фактически спас. Так что придется соврать. С Костей, конечно, не вариант. Нет у них с Наткой в хозяйстве свободных трехсот тысяч. Так что ты скажешь, что пятьдесят тысяч заработала на внезапной рекламе, с уплатой налогов, разумеется, сто тысяч тебе дал я, а еще сто пятьдесят мы взяли в долг у моего отца и с будущих заработков сами вернем.
– Фома, ты же знаешь, как я не люблю врать маме, – вздохнула Сашка. – Тем более что моя ложь всегда выходит наружу. Мне даже представить страшно, что мама со мной сделает, когда узнает.
– Если ты пойдешь наперекор Миронову, это тоже может быть страшно. Так что давай решать проблемы по мере их поступления. А основная проблема на сейчас – это заплатить государству. Так что действуй.
Мама новость о том, что Сашка расплатилась с долгами, восприняла на удивление спокойно. Видимо, помог состоявшийся у нее до этого разговор с Таганцевым, рассказавшим, что вся история с наездом налоговой была чистым заказом со стороны чиновника Ковалева.
Маму это обстоятельство возмутило и расстроило. Получалось, что дочь пострадала не из-за своей глупости и невнимательности, а из-за маминой принципиальности. У мамы даже тон сменился, когда она разговаривала об этом с Александрой.
– Ты прости меня, доченька, – покаялась она. – Я сердилась на тебя, а получается, что надо было на себя.
– Да ну тебя, мам, – не выдержала Сашка. – Так-то если бы я с самого начала тебя слушала, вовремя оформила самозанятость, платила налоги, в том числе и как физическое лицо, то ко мне бы не прикопались. Этот негодяй искал слабое звено в твоем окружении, и нашел. А если бы я все делала правильно, то у него бы ничего не вышло. Так что я сама виновата.
– Получается, мы обе виноваты, – с грустью констатировала мама. – Как бы то ни было, а Костя нашел управу на этого Ковалева. Тот пообещал, что больше тебя и меня доставать не будет. Ума не приложу, как именно у Таганцева это получилось. Вообще-то Ковалев – птица совсем не его полета.
Переход на эту тему был чреват неприятностями, поэтому Сашка тут же предпочла отвлечь мамино внимание.
– Главное, что получилось. Костя же опер, так что своих ходов все равно никогда не раскроет! – воскликнула она с горячностью в голосе. – Все хорошо, что хорошо кончается, так что можно забыть всю эту историю, как страшный сон.
– Санька, а ты уверена, что тебе не нужны деньги? – спросила мама. – У меня, конечно, свободных только тысяч пятьдесят, но я могу у Машки одолжить. Все-таки как-то неправильно, что родители Фомы вам помогли, а я нет.
– Мамочка, мне не нужны деньги, так что в долги залезать не надо. Мы уже рассчитались с налогами, так что все тип-топ. А папа Фомы сказал, что подождет, сколько надо, так что ты не переживай.
– Может, в конце месяца обратно ко мне переедете, чтобы на аренду квартиры деньги не тратить? – предложила мама.
Голос у
