Сидящие за столом одобрительно зашумели.

— Что ж, должно быть, он подходит принцессе Шадраг, — заметил Грэбс, который, в отличие от Вагги, о еде не забыл и все это время помалкивал, энергично работая ложкой. — Ведь илльх-гзартма Маэль, как известно, обладает даром узнавать тех, кто связан нитью судьбы.

— Что верно, то верно. И все-таки это был довольно странный поступок, — проскрипел слуга.

Вагга, решивший наконец положить себе каши, замер. Слышать, как кто-то во всеуслышание осмеливается осуждать поступки илльх-гзартм, а в особенности, Верховного илльх-гзартмы, ему не доводилось. Впрочем, на сидящих за столом слова старого слуги не произвели столь же ошеломляющего впечатления. Кто-то, возможно, осуждающе повел ушами или даже прижал их на миг, но не более того.

— А все-таки было бы лучше, если бы и принцесса Аджарг обзавелась своими гзартмами, — отодвинув опустевшую тарелку, произнес слуга, сидящий напротив. Моя атэл вчера так и сказала, узнав, что принцесса добралась до Запопья: мол, теперь всем гзартмам и их госпожам надо держать ухо востро!

— Ну, твоей-то атэл беспокоиться нечего, — усмехнулся его сосед. — Принцесса Аджарг предпочитает компанию тех, кто пока не собирается в долины Аргхайна.

Тут уж Вагга не удержался и возмущенно ощерился. Где же это видано, экое неуважение! Но слуга оскорбленного агрх-гзартмы лишь пожал плечами, как ни в чем не бывало.

— Да нет, будь дело в возрасте, принцесса не связывалась бы с эмрисами, которые чуть не в десять раз старше ее самой.

— Если ты намекаешь на артму Вейлинейла, то он, говорят, уже дал принцессе от ворот поворот. Та вчера заявилась к нему чуть не среди ночи, да ушла, даже чаю не попив. Артма как услыхал про лавину, сразу прогнал принцессу. Сказал, де дурной это знак, его-то единственная ведь тоже под лавиной погибла.

Бедный Вагга от удивления едва не выронил ложку. Все, о чем говорили слуги до этого, казалось пустяками по сравнению с тем, что он услышал сейчас. Чтобы артма да принимал у себя дарду, пусть даже и принцессу… неслыханно! Но расспрашивать сейчас он не решился, приступив, наконец, к завтраку.

Этим утром слугам подавали наваристую кашу с тыквой, кукурузные лепешки с разными сортами варенья, засахаренные орешки и ароматный чай. Вагга, наголодавшийся прошлым вечером, положил себе сразу двойную порцию каши, да полдюжины лепешек и лишь потом спохватился. Вдруг Грэбс сочтет его обжорой?

— Я вовсе не так много ем, — извиняющимся тоном произнес он. — Просто что-то аппетит разыгрался.

Но Грэбс лишь отмахнулся.

— Ешь на здоровье. Дни предстоят хлопотные.

— Почтенный Грэбс, расскажите, пожалуйста, о гзартме, которого хочет купить атир Миджирг, — вполголоса попросил Вагга, видя, что общий разговор за столом стих.

— Очень молодой, — коротко ответил Грэбс.

Ел он медленно, старательно пережевывая каждый кусок, отправленный в рот. Глядя на него и Вагга решил не спешить.

— Атир сказала, что этот юноша с севера…

— Да, оттуда.

— Из знати, богачей или простого люда?

— Рыбак, насколько мне известно. Он может говорить с обитателями морских глубин, — многозначительно добавил Грэбс.

— Вот как! — Вагга обмакнул в сливовое варенье лепешку и, откусив большой кусок, запил несколькими глотками чая. — Атир Миджирг выбрала его из-за этого дара?

Грэбс пожал плечами.

— Нет, о даре она узнала позже. Ей просто приглянулся этот человек.

— Такой дар — совпадение очень значимое, я бы сказал, — с энтузиазмом заметил Вагга.

— Значит ли оно что-то известно одной лишь Удре, — важно ответил Грэбс.

Вагга покивал, соглашаясь. И все же ему очень хотелось верить, что его атэл и атир связаны нитью судьбы. Ах, как бы это было чудесно, если бы и он оказался тем самым, кто прослужит всю жизнь одному дому, а после, в награду за достойно прожитую жизнь, переродится в теле дарды! Головокружительные мечты прервало появление Тодды в сопровождении дард-слуги примерно одного возраста с Грэбсом. Поздоровавшись с присутствующими, тот подсел к Грэбсу, по правую руку от которого как раз освободилось место, и принялся накладывать себе еду. Тодда сел рядом с Ваггой, положил себе немного каши и взял пару оладий.

«Надо было и мне так же, — раздосадовано подумал Вагга. — Потом можно было бы в городе перехватить пирожок со сбитнем».

Но сожалеть о сделанном, вернее, съеденном, было поздно. Собирая последней лепешкой остатки варенья со дна миски, Вагга утешил себя тем, что ему и в самом деле предстоят очень ответственные дни, в которые он должен показать себя наилучшим образом, а сделать это на полупустой желудок никак невозможно.

— Вы что-то поздно сегодня утром, — дружески пошевелив ушами, заметил Грэбс, размешивая мед в чашке с чаем.

— Все от того, что некий слуга почтенной госпожи министриссы Все-Учтено отправился на кухню, набивать живот, вместо того, чтобы помочь своей хозяйке должным образом собраться на утреннюю пробежку, — ответил дард-слуга. Говорил он чопорно, с непроницаемым выражением лица, однако его выдавали весело подрагивающие уши.

Грэбса же эти слова буквально ошеломили.

— Что такое?! — вскричал он, уронив ложку в тарелку с недоеденной кашей. Несколько капель вылетело и упало на стол. Грэбс смутился, схватил салфетку и стер следы своей вспышки.

— Да-да, — как ни в чем ни бывало продолжал слуга Тилшарг. — Сегодня атир Миджирг выразила желание присоединиться с моей атир, но не сумела разыскать подходящей одежды. Она вынуждена была прийти к нам, в надежде найти хотя бы своего слугу, но, увы…

Грэбс, казалось, был близок к обмороку. Если вначале он побурел от смущения, то теперь его лицо и шея стали совершенно землистыми. Вагге стало жаль его. Он вопросительно взглянул на Тодду, но тот лишь широко раскрыл глаза и чуть заметно кивнул, давая понять, что им лучше не вмешиваться. Однако и его уши весело подрагивали. По всей видимости, случившееся было вовсе не так страшно. Остальные слуги, не скрывая любопытства, наблюдали за происходящим.

— Она никогда не разминается по утрам здесь, в Запопье, — почти жалобно произнес Грэбс, обращаясь ко всем сидящим. — И хотя мы берем на всякий случай одежду для занятий, но, признаюсь, я в этот раз даже не достал ее из сундука…

Слуга Тилшарг, не выдержав, так и покатился со смеху. Вагга и Тодда не могли позволить себе подобного, а потому лишь сдержано заулыбались, хотя слуга Тилшарг хохотал очень заразительно, да еще и ладонью по столу колотил от избытка чувств.

Грэбс поднялся, собрал свои тарелки и отнес к чанам для грязной посуды, что стояли в