Под влиянием повседневных иллюзий мы необъективно считаем себя лучше. Они мотивируют нас просыпаться с утра пораньше и с улыбкой на лице браться за дела, на которые мы бы в жизни не подписались, если бы постоянно держали в голове всю правду о своих способностях.

Но предположим, что у вас нет доступа к базе данных с графиками чужих ремонтных работ или кейсам других разработчиков. Всегда можно попросить других людей посмотреть на вашу идею незамыленным глазом и озвучить свой прогноз. Причем эта оценка должна фокусироваться не на том, сколько времени им потребуется на выполнение поставленной задачи (ведь они наверняка переоценят собственные возможности), а на том, как долго вы (или ваши подрядчики, сотрудники и так далее) будете продолжать работу. Еще можете представить, как приятель с упоением делится с вами планами по аналогичному проекту, а вы закатываете глаза. Такие мысленные упражнения учат смотреть на ситуацию сторонним взглядом. На крайний случай – вспомните любую ситуацию, в которой вы повели себя слишком оптимистично. Конечно, если получится проявить подобную объективность: вера в светлое будущее всех нас периодически облапошивает. Такие воспоминания делают слабее иллюзию знания, которая искажает ваши текущие прогнозы[167].

«Что-то обязательно случится»

В 2005 году тридцатидвухлетний Брайан Хантер получил за свою работу по меньшей мере 75 миллионов долларов. Он был трейдером хедж-фонда Amaranth Advisors (Гринвич, штат Коннектикут) и совершал сделки с фьючерсами на энергоносители, в частности на природный газ. Его стратегия заключалась в спекуляции на потенциальной цене газа посредством купли-продажи опционов. Летом 2005-го, когда газ торговался по цене 7–9 долларов за 1 млн британских тепловых единиц (BTU), он поставил на то, что к началу осени эта стоимость вырастет. Согласно своей стратегии, он закупился дешевыми опционами, рассчитывая, что цена на газ поднимется до 12 долларов – на тот момент эта цифра казалась неприлично завышенной. Но когда в конце лета ураганы «Катрина», «Рита» и «Вильма» разрушили нефтедобывающие платформы и заводы вдоль всего Мексиканского залива, цены взлетели выше 13 долларов. Опционы Хантера, купленные по завышенной стоимости, резко стали представлять большую ценность. Аналогичными сделками за тот год он принес компании и ее инвесторам более миллиарда долларов прибыли.

К августу следующего года Хантер и его коллеги увеличили эту цифру до двух миллиардов. Пик цен на природный газ был зафиксирован в декабре (одно из последствий урагана «Катрина») и составил 15 долларов, но затем цифры начали снижаться. Хантер снова решил рискнуть в ожидании повышения стоимости. Вместо этого цены рухнули: газ стоил меньше 5 долларов. Лишь за одну неделю сентября Хантер потерял на сделках 5 миллиардов долларов – это была примерно половина активов Amaranth. Хедж-фонд был ликвидирован, когда общие потери составили приблизительно 6,5 миллиарда; на тот момент эта сумма стала крупнейшим трейдинговым убытком, о котором стало известно общественности.

Что пошло не так? Брайан Хантер и другие сотрудники компании поверили, что знают о мире (по крайней мере, о рынке энергоресурсов) больше, чем в действительности. Основатель Amaranth Ник Маунис заявлял, что Хантер «действительно очень хорош в контроле и сдерживании рисков». Но успех Хантера как минимум в равной степени зависел от непредсказуемых погодных условий и от понимания рынка. Прямо перед крахом Хантер и сам сказал: «Когда вам кажется, что вы понимаете, как в дальнейшем поведет себя рынок, что-то обязательно случится». По всей видимости, риск не был в точности просчитан, и Хантер не принял в расчет непредсказуемость рынка энергоносителей. Самое любопытное, что в своей карьере он уже совершал аналогичную ошибку. Будучи сотрудником Deutsche Bank, он переложил ответственность за убытки (51 миллион долларов за одну неделю, декабрь 2003 года) на «беспрецедентный и непредсказуемый скачок цен на газ»[168].

История финансовых рынков помогает инвесторам формулировать теории, объясняющие, по каким причинам стоимость одних активов падает, а других резко растет. На основании этих теорий некоторые авторы продвигают ряд простых стратегий. Например, теория Доу, в основе которой лежит серия публикаций конца XIX века за авторством Чарльза Доу, первого редактора Wall Street Journal. Согласно ей, инвесторы могут предсказать рост акций промышленных компаний, если аналогичный тренд прослеживается среди акций транспортных компаний. Есть также теория NIFTY 50, распространенная в 1960-х и начале 1970-х годов: максимальные темпы роста достигаются пятьюдесятью крупнейшими международными корпорациями, торгующимися на Нью-Йоркской фондовой бирже, поэтому такая инвестиция будет лучшим и, благодаря масштабам компаний, самым безрисковым вложением. В 1990-х на свет появились стратегии «Собаки Доу» и «Дурацкая четверка»: в соответствии с этими моделями инвесторам надлежало в определенных долях покупать акции, входящие в индекс Доу – Джонса и выплачивающие самые высокие дивиденды в виде процента от номинала[169].

Лишь за одну неделю сентября Хантер потерял на сделках 5 миллиардов долларов – это была примерно половина активов Amaranth. Хедж-фонд был ликвидирован, когда общие потери составили приблизительно 6,5 миллиарда.

Модель самолета в целом похожа на реальное воздушное судно и имеет его основные черты, но детали опускаются. То же самое верно в отношении вышеописанных теорий: каждая из них представляет лишь определенную модель поведения финансовых рынков. Многогранная структура упрощается, чтобы инвесторы могли использовать эти идеи при принятии решений. За большинством поведенческих паттернов в нашей жизни стоят аналогичные модели. Они не так однозначно расписаны, как на фондовой бирже, это скорее скрытые предположения об устройстве мира. Допустим, вы идете вниз по лестнице: мозг при этом автоматически создает и обновляет модель обстановки вокруг, чтобы с ее помощью определить, с какой силой и куда должны двигаться ноги. Вы узнаете о существовании подобной модели только в тот момент, когда что-то идет не так – предполагая, что осталась еще одна ступенька, вы слышите громкий стук, с которым нога раньше времени приземляется на пол.

Альберту Эйнштейну приписываются следующие слова: «Делайте настолько просто, насколько это возможно, но не проще». «Дурацкая четверка», NIFTY 50 и им подобные, к сожалению, относятся ко второй категории. Они не адаптируются к изменениям конъюнктуры рынка, не отвечают за неизбежное падение доходов из-за использования все большим количеством людей одной и той же стратегии, и часто исходят из того, что тренды прошлого вновь повторятся в будущем. Такая зависимость ожиданий от динамики прошлых лет (эту статистическую уязвимость еще называют «подстройкой») практически гарантированно приведет к тому, что при изменении условий все пойдет не так.

Еще хуже работают инвестиционные стратегии, где берется некое целевое значение акции (обычно это круглое, красивое число), а затем рассчитываются темпы роста цен, необходимые