сорт, который они могут предложить нам, будет уступать по своему качеству московскому. На другой день после нашего приезда пошел сильный дождь, которого не было уже около года, и нас прозвали «Ле гран марабу», или большие святые. Среди поездок по окрестностям Алжира наиболее интересной была поездка к долине обезьян. Представьте себе глубочайший овраг, в котором кишат сотни тысяч обезьян, приходящих из гор на водопой. На берегу оврага устроен для туристов ресторан, около которого собирается несколько десятков обезьян из породы мартышек. Они составляют как бы одну семью, и только иногда меняется их состав; бывают дни, когда обезьяны не приходят совсем. Самая большая обезьяна по прозвищу «Коко» (когда она стоит на задних руках, то достигает высоты двух аршин[58]) пристает ко всем посетителям, и они кормят ее орехами. После того как Коко съела у меня все орехи, она полезла шарить по карманам, вытащила бумажник, понюхала и бросила. Когда мы сели завтракать и закрыли все окна и двери от назойливых обезьян, то Коко выбила стекло, влетела в столовую и, прыгая по столам, стала прятать себе под мышки хлеб и мясо и потом через буфетную юркнула в другое окно. Если обезьян начать дразнить, то они удирают в соседние скалы и начинают бросаться камнями.

Нам рассказывали, что когда посетители привезли с собой собаку, то обезьяны ее немедленно растерзали.

Из Алжира мы просили отправить наш тяжелый багаж по железной дороге в Тунис, а сами с легкими чемоданами сели в большой автомобиль и поехали к оазису Бискра на границе Сахары. Путешествие наше продолжалось пять суток по великолепному шоссе, ровному, как асфальт. На ночь мы останавливались в маленьких, но очень чистых гостиницах, а в девять часов утра отправлялись в дальнейший путь. По дороге мы свернули в сторону и осматривали развалины древнего римского города, покинутого и разрушенного временем. Там до сих пор сохранились чудные колонны, триумфальные арки и мостовые улиц с водостоками. Бискра – это маленький городок, населенный различными племенами арабов и французами, которые постоянно содержат в нем свой гарнизон. Мы остановились в отеле, в котором при нас устраивали систему парового отопления, так как зимой по ночам температура падает до нуля, днем же при ясном темно-голубом небе – от 20 до 25 градусов тепла. Бискра рассылает по всей Европе свежие финики, но купить в Бискре финики можно только в одной транспортной конторе, куда свозится весь урожай. Если в Бискре посадить зернышко финика, то через год листья пальмы поднимутся на два аршина, а между тем финиковая пальма дает плоды только через сто лет после ее посадки. Человек, посадивший пальму, никогда не увидит ее плодов, но зато финиковая пальма живет до шестисот лет, и одно дерево способно прокормить целую арабскую семью. Плоды пальмы висят в виде громадной черной кисти, из которой для отправки выбирается не более двадцати процентов, остальные же идут на корм скоту и на выделку спирта темно-коричневого цвета. В нескольких верстах от Бискры расположено имение французского барона Лондон, называемое садом Аллаха.

Киевский (Брянский) вокзал

Москва, Площадь Киевского вокзала

Один из десяти железнодорожных вокзалов города Москвы изначально назывался Брянским. Решение о строительстве вокзала было принято в 1912 году, в год столетия Бородинской битвы. В росписи залов и скульптурах подчеркнута связь с Отечественной войной 1812 года. Первый поезд отправился отсюда 18 февраля 1918 года. Построен в стиле неоклассицизма с элементами ампира. Здание было нетипичным для архитектуры Москвы ХХ века, когда предпочтение отдавалось модерну.

Это большой участок земли среди голой пустыни, окруженный невысоким каменным парапетом, на нем постоянно текут ручейки по обеим сторонам дорожек, и сад наполнен всеми видами тропической растительности, изобилуя великолепными экзотическими цветами. Контраст между этим так богато украшенным природой уголком и окружающей его бесплодной, но величественной пустыней настолько велик, что создается незабываемое впечатление какого-то грустного спокойствия и зачарованного безмолвия. Под слоем переносимых ветром мелких и чистых песков Северной Сахары залегает твердый глинистый, очень богатый фосфором, грунт. Нужна только влага, чтобы обратить пустыню в богатейший сад или виноградник, или, наконец, в такую житницу Франции, как местность вблизи города Сетифа, дающая урожай пшеницы в несколько десятков раз больше, чем у нас. Если пробурить твердую оболочку пустыни и сделать скважину лишь в несколько метров, то часто появляется вода, которая поднимается даже выше горизонта и начинает течь ручейком, прогоняя прочь сыпучий песок и покрывая участок растительностью. По соседству с городом Бискрой находится несколько арабских деревень, но это бедные, грязные и совершенно дикие поселения с массой больных язвами и слепотой, сидящих без всякого дела на жгучем солнце с надеждой на исцеление или ползающих по полу своих храмов.

Из Бискры по железной дороге мы проехали в город Константина и, повернув направо, доехали до Туниса. Константина расположен на скалистом участке, перерезанном глубокими оврагами с отвесными стенами, пещерами и туннелями. В общем, несмотря на некоторые удивительные сооружения мостов, город производит неинтересное и унылое впечатление и гонит от себя дальше, к морю, на берегу которого стоят такие радостные города, как Алжир и Тунис.

Когда мы вечером приехали в Тунис и подъехали к указанному нам еще в Алжире отелю «Эксцельзиор», нас у подъезда встретили хозяева отеля и любезно провели в номер, ожидавший нас со всеми нашими переправленными вещами. На другой день за завтраком нам заставили весь стол закусками и предлагали водки Смирнова или Попова. Как за границей любили ухаживать, когда открывали «русских»! Насколько довольны русскими за границей теперь, я совершенно не знаю и только могу делать самые разнообразные предположения. Тунис – очень интересный город, как в своей туземной части, где еще до сих пор часто рубят головы, так и в своей европейской. Но отравой города служит прибрежное мелководье, куда направляются все отбросы и нечистоты, а ветер с моря разносит зловоние по городу. Масса жителей города заняты ловлей креветок, которые здесь достигают размеров до пятнадцати сантиметров, чего я нигде не видел.

Как за границей любили ухаживать, когда открывали «русских»! Насколько довольны русскими за границей теперь, я совершенно не знаю и только могу делать самые разнообразные предположения.

Через несколько дней, когда мы стояли на палубе парохода, отходящего из Туниса в Палермо, и было уже совсем темно, я заметил вдали две светлые точки и легкий шум, которые быстро увеличивались навстречу нашему пароходу. Я начал различать в темноте какое-то громадное животное с парой светящихся