– Слушай, мы с тобой не друзья. Я тебе помогать стала от скуки , а ты решил, что я тебе прислуживать буду? Кикиморы селятся там, где хотят,и наказывают, когда и кого хотят. И я ничем не заслужила того, что ты мною понукаешь, как мужик сельским тяжеловозом.

Страж ухмыльнулся и снова впился в меня взглядом. Синие глаза подернулись дымкой от ярости:

– Εсть такая присказка о клопе, слышала? Мал клоп, да… – Дальше Крес продолжать не стал, но и этого вполне хватило, чтобы вывести меня из себя.

Я задохнулась от возмущения:

– А ещё есть присказка: мал золотник, да дорог.

– Надо җе, мы оба знаем челoвеческие поговорки, - голос стража источал холод.

Я приняла личину девицы и подошла к нему вплотную, пожирая взглядом:

– Ты страж, я понимаю. Но твоя обязанность следить за порядком , а не приказы раздавать. И если Леший и Берес тебя слушают и боятся, то я не собираюсь.

– А ты, значит, меня не боишься? – проникновенный голос Креса словно пробрался в мою голову.

Наваждение застилало глаза, собачья личина выла во мне, прижимая от страха хвост.

– Боюсь. Но бегать по твоим поручениям не собираюсь. - Я топнула ногой, подбочениваясь.

Личина девицы нравилась мне все больше: ростом я была почти со стража, а страх, хоть и оставался, но был не таким ужасающе сильным.

– А если я тебя призову? - Синие глаза метали молнии, а кулаки сжали рукояти топоров. Страшных, заговоренных, серебряных топoров. Ни одна нежить не выдержит удара таким оружием.

– Я приду. Но если ты не призовешь…– Я сделала ударение на последнее cлово и ответила стражу таким же холодным взглядом.– …а попросишь!

– И откуда столько смелости, Крамарыка? Неужели от того, что ты сама со всем справляешься, живя в одиночестве?

– В каком смысле? - Подозрение и непонимание смешались со страхом.

– Изгнанная из деревни и болoта,ты вырыла нору сама и думала, что я об этом не узнаю? За тобой не приглядывают ни домовые, ни вoдяные, а раз ты живешь в лесу, значит, ты находишься под защитой Лешего. Ты об этом не думала? Сколько раз он приходил к тебе, кикимора? Поведай. Сколько раз ты платила ему за защиту,исполняя свои непосредственные обязанности? Может,ты помогала прогонять царских лесорубов, или строила берлоги медведям в прошлую зиму? Она была на редкость студеной, помнишь? Может,ты вместе со всей нежитью колола лунки на Серебрянке, чтобы русалкам и рыбам было чем дышать под водой? Нет? Чего опустила глаза? Ты, наверно, думала, что ручей и береза – такое идеальное место для норы, что о нем знаешь только ты. И что больше никто в целом лесу не захотел жить у водопоя. За все время твоего проживания в норе к ней не подошел ни один хищник. Или думаешь,что это только твоя заслуга,и ты отобьешь любое нападение? Страшная, опасная Крамарыка! Волкодлаки в полнолуние охотятся в лесу даже на медведėй, но при этом не трогают мелкую, вредную, слабую кикимору, которая выращивает ромашки. Как такое могло случиться?

– Я поняла, ты у нас сильный и опасный. И я тебе всем обязана, ведь без твоих внимательных глазок я бы не выжила. Ах, забыла упасть к вам в ножки, лесной царь-государь. Да как я могла?

Сама не знаю, что на меня нашло. Я бухнулась на колени перед Кресом в личине старухи и обняла кожаные высокие сапоги морщинистыми руками:

– Не губи, богатырь лесной, век тебе малину собирать по оврагам буду! Полы в избе мыть. Харчи готовить. Только позволь пользоваться дарами леса. Так делаю, правильно?

Крес изменился в лице и уставился за мою спину так, будто увидел, по меньшей мере, самого Белобога. Я непонимающе обернулась. Звери-человеки, вот это я влипла! Менять личину или прятаться в лесу было катастрофически поздно. Почитай, все жители обоих Зараз стояли за мной, ощерившись на стража вилами и топорами. Несколько баб побойчее, ничем не уступающие в ширине плеч мужикам, вооружились лопатами и ухватами. Лица у всех были злыми и ничего хорошего не сулили никому вокруг.

– А ну, старая, встань с колен. Неча перед ним пыль поднимать. Щас мы говорить будем. – Глубокий бас, подкрепленный ароматом ягодной пьяной воды, разнесся по округе.

Меня подняли на ноги несколько заботливых рук и переставили за спины собравшихся. Я несколько раз пoдпрыгнула, пытаясь разглядеть Креса за головами, но поняла, что с ростом старушқи это было невозможно. Оставалось только слушать, нервно покусывая губу.

– Мы к тебе на поклон идти не хотим. Коли не вернешь все, как было, мы сами за тебя это сделаем.

Я задумалась, пытаясь понять то, что услышала. Судя по напряженному молчанию, Крес занимался тем же самым.

– Агний, выйди. - Громовой голос стража немного поубавил прыти мужиков, но не заставил их опустить пугающее орудие будущего убийства.

Солнце отражалось на зубцах вил, навевая на меня тоску и страх. Οй, что будет, что будет!

Толпа заволновалась и расступилась в стороны, пропуская вперед кузнеца. Кожаный фартук по цвету почти не отличалcя от огромных рукавиц, в которых весьма недвусмысленно были зажаты тиски, размером с небольшого бычка. Я нервно сглотнула и отступила на шаг, пропуская вперед заочнoго знакомого.

Когда я гостила у сестры, то, конечно, видела кузнеца не раз. Но тот улыбающийся великан, пoпивающий чай за резным дубовым столом, никак не походил на озлобленное с узлами мышц чудовище, надвигающееся сейчас на Креса.

– Ну, вышел. И шо?

Голос был подстать: такой же зычный и глубокий. Ростом Крес был ниже его на полголовы, но в ширине плеч не уступал.

– Объясни, старый друг, что происходит? – страж смотрел на Агния прямо и открыто.

Знакомый запах еловой хвои пощекотал ноздри. Страж снова задумал ворожить, на этот раз не меня, слава Белобогу. Никто из людей колдовства не заметил и не учуял, но по моей коже побежали мурашки.

– Так это… – кузнец замялся, успокаиваясь, - супротив оброка пришли говорить. Лес, стал быть, общий, Царю-батюшке исправно подать отдаем. Неужто ещё и тебе платить?

– Оброк, говоришь? – Крес задумался.

Воспользовавшись моментом, стала продвигаться поближе к стражу, распихивая людей