Шрифт:
Закладка:
Зазубренный железный прицел был направлен в позвоночник Лены Нгуен – единственной и неповторимой Лены Нгуен, для отлова которой его вызвали, как отловщика собак, и которая сейчас стояла рядом с капралом Райсевиком на мосту, в идущей на север части «шпильки», в тридцати футах от него. Она не видела человека с оружием в грузовике. Она держала пистолет в правой руке, направляя его на Рая. А все ее внимание было сосредоточено на чем-то слева. Это Рай ее так отвлекал – как-то связано с его бумажником.
Пока Лена рассматривала бумажник, Рай украдкой сделал еще один шаг назад, таким образом увеличив расстояние между собой и Леной до пяти футов. Этого будет достаточно, если водитель промажет. Потом Рай украдкой повернулся и посмотрел на грузовик.
– Стреляй, – произнес он одними губами.
Стрелок снял винтовку с предохранителя. В свой прицел он увидел, как Лена резко подняла голову на Рая. Она не могла услышать щелчок предохранителя. Может, она заметила движение его губ? Или обратила внимание, что он отодвинулся? Могла она что-то заметить? Лена снова взглянула на бумажник (что это за отвлекающий маневр?) и робко сделала шаг назад. Стрелок перевел прицел вслед за ней, аккуратно прицелившись в середину ее спины.
У Рая раскраснелось лицо. В ярости он снова сказал одними губами:
– Стреляй. Стреляй.
Стрелок начал жать на спусковой крючок, но как раз в это мгновение Лена сделала еще один шаг назад. Обитатель кабины следил за ней в прицел, заметил робкий полушажок, потом она бросила бумажник Рая на дорожное покрытие.
Еще один шажок. Прицел следовал за ней.
Наконец она остановилась, одна нога была приподнята. В этот момент Лена напоминала птичку на одной лапке. Она медлила, смерть уже поставила точку у нее на позвоночнике. Стрелок смотрел на нее сквозь прицел. Все решено – она его. Девчонка наклонила голову в сторону, словно прислушиваясь к какому-то шуму вдали, как будто какой-то шепот в сознании предупредил ее о нарастающей опасности у нее за спиной. Но было слишком поздно.
Стрелок продолжал жать на спусковой крючок, еще, еще…
– Стреляй немедленно…
Затем девчонка резко развернулась и уставилась на него, оказавшись лицом к прицелу. Появился черный пистолет, ее вторая рука сомкнулась на нем. Она подняла его и прицелилась. Весь маневр занял меньше полсекунды. Только водитель-снайпер понял, что происходит, как она уже выстрелила, и из дула ее пистолета вылетел дым.
Боковое стекло у водительского места пошло трещинами – вокруг отверстия мгновенно образовался рисунок, похожий на паутину. Удар был сильным, а стекло хрупким. Пуля разрезала воздух, потом прогремел оглушительный звук удара свинца о металл. Звук выстрела прозвучал через микросекунду – металлический хлопок, преодолевший звуковой барьер. К тому времени в кабине стрелок уже рефлекторно нырнул за дверь, скорчившись.
«Винчестер» свалился ему на колени, его кисти теперь напоминали неудобные боксерские перчатки.
Все произошло так быстро. Эхо пистолетного выстрела затихало. Теперь обитатель кабины сидел на заднице, на куче мусора из хрустящих упаковок кафе быстрого питания. Он поднял голову, глядя на только что появившуюся в окне дыру в форме звезды на фоне белого неба. Судя по ее расположению на стекле, девчонка чуть не попала в него. Промазала на какой-то дюйм или два. С тридцати футов, за какую-то долю секунды приняв стойку для стрельбы. Она резко развернулась и сразу же выстрелила!
Поднимая винтовку и готовясь выстрелить в ответ, он с удивлением прошептал:
– Где же, черт побери, она научилась так стрелять?
Глава 16
История Кэмбри
– Хватай ее. Хватай немедленно…
В темноте Кэмбри узнает встревоженный голос капрала Райсевика. Он где-то рядом, но думает она не о нем. Чьи-то большие пальцы схватили ее за горло. Мужчина в полиэтиленовом одеянии оказался рядом с ней слишком быстро.
Она пытается закричать, но ее шея сдавлена. Его пальцы в перчатках плотно сжимают ей горло. Холодный полиэтилен прикасается к ее коже. От асфиксии кровь приливает к мозгу, мысли в голове плывут.
Она слышит голоса:
– Ты ее схватил?
– Да.
– Точно?
– Рай-Рай, я же сказал, что держу ее.
Второй голос Кэмбри слышит прямо над правым ухом, он приглушен маской. Голос низкий, такое впечатление, что дыхание у этого человека жаркое и влажное. Кэмбри улавливает какой-то сладковатый запах, что-то типа чая.
– Она только что застала меня врасплох. Мог бы предупредить, что она близко…
Говоря это, он сдавливает сильнее ее горло, болезненно выворачивая ее челюсть вверх и в сторону. Горло горит, на глаза наворачиваются жгучие слезы. От давления ее грудь вздувается, яростный крик застревает между ребер.
– Осторожно, – обеспокоенный голос Райсевика звучит громче. – Осторожно. Не оставь на коже синяков…
– Ради всего святого, Рай-Рай…
– Не должно остаться никаких пальчиков, никаких синяков. Вообще никаких улик. Если ты раздавишь ей трахею, будет улика. Просто держи ее крепко. Надо быть осторожным, понял?
Давление руки Пластикмена не ослабевает, но он немного меняет захват под челюстью, ее локти, напоминающие крылья птицы, попавшей в силки, болезненно выкручены. Кэмбри даже не помнит, как так получилось. Этот тип точно использовал этот захват раньше. Они точно проделывали это раньше. Для нее весь вечер представлял собой череду несчастий, но для этих двоих, что между собой бранились, нет ничего необычного. Это пугает больше всего. Кэмбри не может поверить в происходящее.
«Меня убивают. Прямо сейчас».
«Человек, одетый в целлофан, с голосом мультяшного лепрекона из рекламы детского завтрака „Лаки Чармс“».
Кошмарные сны сбываются, но не так, как она ожидала. Ее тащат назад, она с неистовой яростью бьет ногами по земле, пытаясь уцепиться хоть за что-то. Но под ней только ярды скользкой, отвратительной клеенки. Словно стенки в ванне.
«Вот это и случилось, Кэмбри».
«Вот как заканчивается твоя жизнь».
Здесь, на пустынной, богом забытой дороге в округе Хауард, штате Монтана. Ее убивают оборотень в погонах и жирный водитель грузовика. Душит человек, замотанный в пищевую пленку с головы до ног, его руки в перчатках сжимают ее горло. Но она все равно сопротивляется. Ее каблуки царапают пластик. Слышится поскрипывание, похожее на визг.
Спокойный голос снова доносится до ее уха:
– Эй! Знаешь, как удав душит
