– Он не идиот, – огрызнулся я. – Он гребаный гений. И ему нужно чем-то заниматься. А не просто бродить по дому, играя в Диккенса.

– Ладно, ладно. Тише. – Фейт положила руку мне на плечо.

– Да что ты знаешь? Ты пьян, – проворчал отец. – Мои сыновья, алкаш и придурок. Теперь я, как никогда, уверен в своем решении. И благодарю Бога за тебя, Фейт. Если бы не ты, я потерял бы всякую надежду в отношении младшего сына.

– Какое решение? – спросил я, встретившись взглядом с отцом. Что-то пошло не так, а я слишком много выпил, чтобы разобраться в ситуации или поговорить с ним о безнравственных делах компании.

– О да, пожалуйста, – любезно проговорил Стивен Милтон. – Прошу, объявите грандиозную новость. Без сомнений, шампанское восхитительно. Не хочется, чтобы оно осталось нетронутым.

– Хочу сказать, что в связи с уходом из «Марш Фарма» мои обязанности меняются. Я останусь в совете директоров. Я все еще мажоритарный акционер с контрольным пакетом акций. Но эта чертова болезнь вынуждает принять меры. Было объявлено, что Сайлас займет пост генерального директора после свадьбы. Но у меня больше нет ни сил, ни здоровья, чтобы управлять компанией. Поэтому нового генерального директора нужно назвать сейчас.

Сердце бешено забилось в груди. Я желал этого и в то же время нет. Хотелось убежать как можно дальше от «Марш Фарма». И все же мне придется это принять. Чтобы исправить содеянное.

– И теперь я хочу, – проговорил отец, – и это юридически зафиксировано в доверенности, чтобы исполняющим обязанности генерального директора «Марш Фармасьютиклс» стал ты, Стивен.

Его слова пронеслись по комнате, оставляя позади себя самые различные отклики.

– Вот черт, – выдохнула Фейт.

– Честно говоря, весьма неожиданная честь… – начал Стивен.

– Печально, – пробормотал Эдди, раскачиваясь на стуле. – Очень печально…

– Что за хрень, папа? – глухо спросил я.

– Временная должность, – пояснил отец. – На три года. Или пока вы с Фейт не родите ребенка.

Тишина накрыла комнату, словно одеяло. А потом Фейт расхохоталась.

– Слышишь, милый? У нас будет ребенок.

Я не обратил на нее внимания, впившись в отца ледяным, полным ярости взглядом. А внутри бушевал ураган эмоций, подогретых алкоголем.

Три года? Одному Богу известно, насколько сильным к тому времени будет кризис с неконтролируемым распространением обезболивающих. А ребенок?

«Нет, черт возьми. Ни за что».

– Эта болезнь, – продолжал отец, – показала мне, насколько хрупка жизнь. И важно наследие. Эта компания принадлежала семейству Маршей с момента основания в 1852 году. Я хочу, чтобы ты, Сайлас, доказал свою преданность семье. Постоянство. Незыблемость семейных ценностей и готовность продолжить династию Маршей. Никаких развлечений. Никаких ошибок. – Он откинулся на спинку кресла и взглянул сначала на Макса, потом на меня. – Без исключений.

«Он знает…»

Знает что? Даже я не понимаю, о чем речь. Макс всего лишь друг. Не больше. Вот и все. Он… ничего для меня не значит.

Я поднял затуманенный взгляд на Макса, и мы всматривались друг в друга сквозь бездну невозможностей.

Потом я отвел взгляд и указал пальцем на отца.

– Нет. Подожди. Мне нужно с тобой поговорить, – проговорил я заплетающимся языком. Из-за выпитого алкоголя слова звучали отрывисто, раздражительно. – Я беспокоюсь по поводу стратегий маркетинга, возможных судебных исков… И, черт возьми, теперь тебе нужен ребенок? Здесь не монархия.

Фейт, уже тоже порядком перебравшая, хихикнула.

– А что, если я не смогу родить мальчика? Развод? Смертная казнь?

– Вы все равно собрались жениться, – проговорил отец. – Ребенок – лишь следующий логический шаг семейной жизни. Вот и все.

– Вот и все, – повторил я, глядя на отца. – Просто навязанный ход нашей жизни. Как обычно.

– Фейт не дура, – произнес отец. – Она понимает расклад. В результате брака она приобретет состояние. Справедливо, что за это придется отплатить. – Он фыркнул от смеха. – Или, думаешь, она выходит за тебя по любви?

Эти слова, словно пощечина, ударили по лицу. Фейт закашлялась в бокал с шампанским. Макс стиснул зубы и извинился.

– Это личное, семейное дело, – проговорил он. – Не стоит мне оставаться. Мне вообще здесь быть не следовало.

Но Макс уже исчерпал свою полезность, поэтому отец даже не заметил его ухода. Он хотел лишь донести до меня сообщение и чтобы Макс видел мое унижение.

Снова воцарилась тишина. Мы с отцом сцепились в битве воли и годами лелеемых правил. Он заставлял меня плясать под свою дудку, и я старался, снова и снова. Только вот мелодия при этом постоянно менялась.

– Должен сказать, сейчас весьма благоприятный момент, – проговорил Стивен, и произнесенные тихим голосом слова вспороли тишину. – Я добился больших успехов в переговорах с правительством Индонезии, заложив основу для расширения рынков сбыта. Миллионы новых потенциальных клиентов.

Меня затошнило. Индонезия? Миллионы живых людей, не просто «клиентов», вот-вот испортят себе жизнь.

– Что… нет, папа. Подождите. У меня есть данные… ты должен об этом узнать…

Он не обратил на меня внимания.

– Отлично. Прекрасная работа. – Отец поднял бокал, провозглашая тост. – Ваше здоровье.

– Ваше здоровье, – охотно поддержал Стивен.

– Конечно, почему бы и нет? Ваше здоровье! – все еще хихикая, добавила Фейт и сделала большой глоток из бокала.

Мне ничего не оставалось, как опрокинуть в себя бокал шампанского и налить еще.

А потом еще один.

– Прискорбно, – пробормотал Эдди, ни к кому не обращаясь. – Весьма, весьма прискорбно.