Существует несколько способов, как заставить раба «добровольно» сделаться лагерной давалкой. Но самый простой, а поэтому и самый распространенный – пытка. Гестапо не обременяло себя сверхскучным процессом сбора доказательств вины человека. Не мудрствуя лукаво они били рукояткой вальтера по переносице обвиняемого до тех пор, пока наконец не получали нужного им ответа. «Молодец. А теперь пиши чистосердечное…»

Впрочем, если разобраться, подобное сравнение несправедливо по отношению к славным сынам Геринга. Работа по выбиванию признаний из несчастных велась открыто. Никому и в голову не приходило вуалировать методы дознания. Пытка – как официальный инструмент.

Другое дело – родные пенаты.

Положение раба таково, что при желании его можно избивать ежедневно, а порой и по сто раз на дню. Отсутствие у раба каких-либо прав дает господам возможность находить поводы для наказания в любой момент времени. И это будет не беспредел, но обоснованная реакция на какой-нибудь возмутительный поступок человека-насекомого: скажем, дерзкий взгляд или попытка войти в столовую первым, не пропустив людей. Конечно, эти мелочи даже в их представлении не заслуживают серьезного наказания. Но если им того захочется…

У раба нет прав. Есть лишь иллюзия одного-единственного права на половую неприкосновенность. Такого же формального, как право стоять на своей невиновности в застенках НКВД. Если раб по какой-то причине приглянется в качестве шлюхи, его судьба известна. Механизм запустится. Бедняга вряд ли избежит мерзкой метаморфозы. Его будут уговаривать, подкупать, угрожать и, наконец, его начнут бить. И так будет продолжаться изо дня в день, пока жертва не сломается.

Формально, разумеется, бить будут не за отказ встать раком. Благо поводов для физических наказаний в изобилии.

Став шлюхой, раб больше не слышит хруст собственных костей: джентльмены редко бьют женщин. И не очень сильно…

…Кхе-кхе…

Слышите топот за дверью? Это перепуганный надзиратель бежит за дежурным врачом.

Вот-вот уютная тишина моего убежища нарушится суетой представителей администрации…

Глава 30

– Пошел ты в пизду со своими транквилизаторами, стратег херов!

Токарь кричал в трубку так, будто хотел оглушить Винстона.

– Че случилось?

– Случилось! Еще как случилось! Три дохлых цыгана с мозгами наружу, вот что случилось!

Он гнал машину без цели, просто вперед, подальше от гостиницы, где наверняка уже находилось полным-полно полицейских. Нужно было срочно съезжать с трассы. Но куда? До ближайшего более-менее крупного города, если верить дорожным указателям, не меньше семидесяти километров, а в селе или деревне их спалят на раз-два. Любой приезжий там как бельмо на глазу.

– Ты спятил?! Какие трупы, идиот?!

– Пошел ты! Не ори на меня!

– Но почему сегодня?

– Ты меня спрашиваешь? У Мишки своего поинтересуйся, почему его сраные родственники приехали на день раньше. Видимо, что-то изменилось в их гребаных планах.

Нина внимательно слушала разговор, уперев указательный палец в щеку. Она пыталась разобраться, что вообще происходит. Голос Винстона ей не был слышен, поэтому она старалась уловить суть из того, что говорил Токарь.

– Но убил-то ты их зачем?!

И без того взвинченный до предела Токарь взорвался, как перегретый паровой котел.

– А что еще я должен был делать?! Жирная мразь чуть не придушила меня!

Винстон умолк на короткое время, а после сказал:

– Ладно, я понял. Для начала успокойся…

– Ага, – сардонически вставил Токарь.

– …что сделано, то сделано, – он снова замолчал, вероятно, обдумывая, как стоит поступить в сложившейся ситуации. – Вот что, найди какое-нибудь местечко и жди меня там. Я приеду и заберу тебя. Я уже недалеко от гостиницы, так что скоро словимся.

Токарь попробовал взять себя в руки.

– Хорошо. Только булками шевели, старик, шевели булками, – сказал он и повесил трубку.

«Патрол» несся под двести. Лихорадочно соображая, Токарь вчитывался в проносящиеся мимо дорожные указатели, на которых значились населенные пункты.

– Что ты высматриваешь?

– Думаю, где нам загаситься на время, пока Винстон не приедет, – ответил Токарь и посмотрел на Нину.

Девушка была взволнована. Ее глаза бегали из стороны в сторону, как бывает, когда быстро обдумываешь какую-то мысль.

Токарь положил руку на ее колено.

– Не бойся. Прорвемся.

Нина дернула ногой, скинув его руку, и отвернулась к окну. Ей нужно было сосредоточиться.

Она была спокойна, когда наблюдала за дракой, закончившейся чудовищной расправой, потому что была уверена, что все происходящее шло по неведомому ей, но все же существующему сценарию. Но теперь, из разговора Токаря с его другом, она поняла, что все произошедшее не входило в их планы. Что-то пошло не так, и поэтому Токарь импровизировал. Никакого сценария не было; а значит, очень скоро их поездке придет конец.

Конец.

Это слово отозвалось эхом в ее голове.

Нет, она боялась не за себя. Она боялась за Токаря. В скором времени его (а может быть, и ее тоже, но это не имеет значения) арестуют, и тогда… даже думать об этом не хочется… тогда… она потеряет его навсегда!

Нина не знала, что именно придумали Токарь и его друг, чтобы выпутаться из этого; насколько хорош их план спасения и есть ли он вообще, этот план? Она не понимала, зачем им понадобились яблоки и почему Токарь напал на цыган, но сейчас ее волновало другое; волновало больше всего на свете.

План.

План спасения.

План, который поможет им остаться вместе. Хотя бы немного.

Пока ей не подвернется случай.

От беззаботности не осталось и следа. Она должна помочь, включиться в игру. Как и Токарь, Нина стала всматриваться в указатели в надежде, что где-нибудь неподалеку будет находиться хоть какой-нибудь захудалый городишко. Сообразив, она открыла «карты» на смартфоне и попыталась поискать в них, но там значились только крупные города, до ближайшего из которых было чуть меньше двухсот километров.

– Съезжай с трассы, немедленно.

– Куда? В лес, блять?

– Неважно. В любое село, которое будет первым.

– Да-да, ты права, я и сам об этом думал, – напряженно бормотал Токарь. – В любое село. А там и Винстон подтянется.

– Тот, с кем мы должны были встретиться? Он нам поможет?

– Конечно! Пересядем к нему в тачку, сплавим яблоки, получим кучу бабок… у меня есть люди, сделают ксивы за пару дней… все будет хорошо, моя девочка… улетим за бугор, хрен нас кто найдет… все будет хорошо…

Токарь выглядел напуганным. Таким Нина его еще не видела. Он походил на маленького мальчика, разбившего дорогой родительский телевизор, за который его обязательно выпорют ремнем.

Но тройное убийство это не разбитый