С тоской вспоминаю времена, когда я была маленькой и папа несколько раз брал меня с собой на производство. Помню, как ходила по шумным коридорам типографии, вдыхая запах краски и бумаги, и с интересом следила за работой огромных станков. И вот спустя столько лет я снова здесь. Но со мной нет папы. Коридоры почти опустели, а раскатистый гул нескольких станков сменился монотонным жужжанием одной копировальной машины.

– Ну, раз все в сборе, давайте начинать, – говорит дядя, когда я опускаюсь в кресло напротив.

В кабинете кроме нас с ним присутствует уже знакомый мне начальник финансового отдела и тучная женщина в очках, которую я вижу впервые.

– Лилия, это Светлана Валерьевна, начальник отдела кадров, – приходит мне на выручку дядя.

– Приятно познакомиться, – говорю я с дружелюбной улыбкой, но в ответ получаю лишь скептический взгляд.

– У меня все готово, – говорит женщина, обращаясь к дяде, и раскатывает на столе большой ватман. – Я могу сократить расходы на нужную вам сумму, только если сокращу персонал на треть.

– На треть? – ахаю я от неожиданности. – Разве мы говорили о сокращении?

Три пары глаз раздраженно смотрят в мою сторону, словно указывают мне на мое место.

– Нам придется это сделать, если мы хотим сохранить компанию на плаву, – с нажимом заявляет финдиректор. – Иначе – только банкротство.

– Но вчера вы говорили…

– Вчера у нас еще был контракт с «Холмингсом», от которого они отказались сегодня утром. А мы уже понесли траты, закупив под них бумагу.

– Кирилл знает об этом? – с бешено бьющимся сердцем спрашиваю я.

– Он знает.

– Но сокращать людей… – От волнения я набираю в легкие побольше воздуха. – Должен быть другой выход. Нельзя так. Папа бы никогда этого не позволил. Многие сотрудники работают в нашей компании более десяти лет.

– Если мы не уволим треть, рано или поздно лишимся всех, ты это понимаешь? – спрашивает дядя. – Сейчас нам не до сантиментов.

– Нужно еще подумать, – упрямо говорю я.

– Я уже думал. Мы все здесь думали. – Его голос звучит снисходительно и немного раздраженно. – Светлана Валерьевна, покажите ваши графики, чтобы мы наглядно понимали, какие позиции будем сокращать.

По мере того, как начальник отделка кадров монотонно объясняет, что и как будет происходить в компании в ближайшее время, у меня на глазах закипают слезы. Столько людей лишатся работы… Папа бы подобного не допустил.

– Если вы все решили, что нужно от меня? – спрашиваю я, не выдерживая, когда в разговоре всплывает знакомая фамилия одного из рабочих.

– Ты совладелица компании, – напоминает дядя. – Без тебя такие решения не принимаются.

– Я против такого решения. Нужно найти другое.

Неодобрительные взгляды, демонстративные вздохи… Наверное, думают, за что им такая дурочка свалилась на голову, а я даже не могу их винить. Я действительно ничего не понимаю в бизнесе, но я знаю, что так поступать с людьми, которые отдали компании столько сил, нельзя.

– Предложи другое. – Дядя откидывается в кресле и посылает мне откровенно насмешливый взгляд. – Мы с удовольствием послушаем.

– У меня его нет. Мне нужно время. Я хочу поговорить с Кириллом, – отвечаю я твердо.

– У нас времени нет.

– Сейчас шесть вечера, – говорю я, вставая с кресла. – Полагаю, что до завтрашнего утра это может подождать.

– И что, ты думаешь, произойдет за ночь? – раздраженно интересуется дядя. – Чудо?

– Именно так! – огрызаюсь я, распахивая дверь кабинета, чтобы покинуть общество враждебно настроенных людей. Но стоит мне сделать лишь шаг на выход, как я оказываюсь застигнута врасплох возникшей прямо передо мной широкоплечей фигурой Александра Ди Анджело.

– Привет, – смущенно лепечу я, неловко отступая назад.

– Привет, – отзывается Алекс, без стеснения разглядывая мое покрасневшее лицо. – Уже уходишь?

– Ухожу, – подтверждаю я сдавленным голосом. – А ты что здесь делаешь?

Неожиданное появление Александра на мгновение затуманило мой мозг, и я не сразу осознала всю необычность ситуации: он ведь находится в офисе нашей компании, куда каждому члену семьи Ди Анджело вход строго воспрещен.

– Пришел поговорить с твоим дядей. Но даже лучше, что и ты здесь, – как ни в чем не бывало заявляет он, обхватывая меня за плечи и разворачивая лицом к дверному проему, из которого я только что выскочила.

– Александр? – восклицает дядя, с удивлением глядя на незваного гостя. – Чем обязаны?

– Здравствуйте, Андрей Викторович. А я вот услышал неприятные слухи про банкротство «РусПринт» и решил уточнить информацию через достоверные источники, – отвечает Алекс, подталкивая меня к креслу. – А кто может быть достовернее, чем вы?

– Ты же знаешь, что слухам нельзя верить, – нервно поправляя галстук, говорит дядя.

– Как знать, – усмехается наш гость. – Но уточнить никогда не помешает, правда?

– Мы не банкротимся, – вырывается у меня. – Но сокращаем почти треть сотрудников, потому что от нас ушел еще один клиент.

Цепкий взгляд Алекса на мгновение задерживается на моем лице, отчего к щекам тут же приливает кровь, потом вновь переводит его на дядю.

– Дай угадаю, это «Холмингс»?

Я киваю, наблюдая, как лицо дяди покрывается красными пятнами, а финансовый директор неожиданно выпускает из рук позолоченную ручку, которую вертел в руках на протяжении всего разговора.

– Странное дело, – тянет Алекс, непринужденно закидывая ногу на ногу. – Директор «Холмингса» связался со мной сегодня утром в надежде заключить контракт на печать полиграфии. Но я его принять не могу – все наши мощности уже задействованы на сто процентов. На мой справедливый вопрос, почему он решил не продолжать сотрудничество с вами, поступил прямо-таки удивительный ответ – потому что вы отказали ему.

– Мы не отказывали! Мы же даже закупили для них бумагу, правда? – восклицаю я, в замешательстве глядя на дядю, лицо которого в этот миг похоже на восковую маску.

– Я думаю, тут произошло какое-то недопонимание, – выдавливает он.

– Давайте сейчас же позвоним им и решим все недопонимания! – предлагаю я, чувствуя загорающийся в душе огонек надежды. – И тогда нам не придется никого сокращать и тем более банкротить компанию!

– Действительно, – с непонятным мне выражением на лице насмешливо вставляет Алекс. – Это же так легко.

– Лиля, не могла бы ты оставить нас? – вдруг произносит дядя.

– Почему?

– Лиля останется, – безапелляционно говорит Алекс. – В конце концов, это ее компания. И она должна знать о сомнительных решениях, которые принимают ее наемные сотрудники. Ведь, если я не ошибаюсь, у вас непосредственной доли в компании нет, Андрей Викторович?

– Что ты имеешь в виду? – растерянно спрашиваю я.

– Как думаешь, кому может быть выгодно банкротство компании? – спокойно, словно обсуждает фундаментальный философский