Шрифт:
Закладка:
Я потрясла Кора за плечи, и он распахнул остекленевшие глаза. Губы у него подрагивали. Склонившись пониже, я услышала, что он тихонько смеется.
– Дюрк, – прошептал он. – Та самая жалкая кухонька.
– Чем тебе кухня не угодила? – спросила я, лишь бы он только не замолкал.
– Я тогда подумал: ну что за детский сад. Еще и ножик тот ржавый… – Он снова засмеялся, а потом поморщился от боли.
– Ты бредишь. Тс-с-с. – Я поднесла палец к его губам.
Он перехватил его рукой.
– Ты сильнее, чем я думал.
Я смерила Кора долгим взглядом и вздрогнула, когда он поднял кисть и провел подушечкой большого пальца по моим губам. Отнимать руку он не спешил, и сердце у меня взволнованно заколотилось.
– Как бы мне хотелось… – начал он и затих.
– Чего?
Он задержал на мне взгляд. А потом закрыл глаза и откинулся на подушки.
Я испуганно нависла над ним.
– Кор? Ты меня слышишь?
Он не пошевелился.
Я коснулась его щеки, и Кор застонал. Его тело – не считая кровавой раны – покрылось липким потом. И все же он должен был исцелиться сам. Я ничем не могла ему помочь. Я умела выклянчивать еду, а вот разбитые коленки нам всегда бинтовала мама. Как же мне теперь ее не хватало. «Помоги мне», – взмолилась я. Пробежала пальцами по ее ожерелью.
Опустила руку. Ладонь была вся в крови. При виде нее я вспомнила, как удивительно быстро зажил Зосин порез от апельсинового осколка. Вспомнила про пузырек с золотистой пастой. В первое утро в отеле я видела баночку с этим самым снадобьем на барной стойке, среди бутылок с напитками. Если чудодейственное средство еще там, можно незаметно стащить его. Хотя это рискованно: работникам с кухни запрещено было переступать порог салона.
Кор снова застонал, и я тут же вскочила на ноги. Нужно хотя бы попробовать.
– Никуда не уходи, – велела я. – И не кричи на меня потом. Нельзя.
Он даже не открыл глаз и не взглянул на меня.
Салон развлечений был под завязку набит постояльцами, попивавшими алхимические шедевры розоватого цвета. Особого внимания я на них не обратила. Липкая кровь на пальцах напоминала мне о главной цели – барной стойке. Ирсы за ней не было. Сегодня на ее месте работал Хеллас.
Его длинные серебряные волосы были скручены в узел, а рукава форменной рубашки подвернуты. Он смешивал коктейли. Золотистая паста поблескивала у него за спиной. Я натянула на лицо невозмутимое выражение и направилась к бару.
Хеллас поднял на меня глаза.
– Птичка моя, ты потерялась?
– Я… Ирсу ищу.
– Да что ты? – Он сощурил свои хищные, словно у льва, глаза. – А с какой стати кухарка напялила розовый пиджак поверх фартука?
Плохо дело. Я совсем про него забыла. А рукава были все в крови. Я показала их Хелласу, судорожно думая, как мне быть.
– Да ты вся в крови! – воскликнул он.
– Это не моя. У нас произошло ЧП. Повариха… – Я всхлипнула, точно по чьей-то подсказке. Один из гостей обернулся.
– Я-то тут при чем? – Хеллас равнодушно пожал плечами.
Он что, не поможет коллеге, которая истекает кровью? Мне нестерпимо захотелось вцепиться в его серебристые волосы, заставить его ко мне прислушаться. Сперва мне удавалось сохранять невозмутимое выражение лица, но тут послышался голос.
Я не поверила своим ушам. И как я могла забыть!
Зося стояла на сцене меж двумя другими певицами. Я урывками замечала ее сквозь мутное стекло, но так отчетливо не видела давно. Две девочки подпевали, а Зося солировала. Она пела ту самую песню, которой нас давным-давно будила маман.
В тот миг мне хотелось одного: закрыть глаза и исчезнуть. Когда песня закончилась, трио запело другую.
– А ты на свидание с Манификом не торопишься? – поинтересовался Хеллас. Я нахмурилась.
– Прошу прощения?
– Поразительно, до чего низко пал Кор – шастать с кухаркой, это ж надо.
Так он знает, что мы с Кором общаемся! Мой пульс подскочил. Должно быть, он видел нас вместе.
– Не понимаю, о чем ты.
– Ну да, ну да.
Что-то в его тоне показалось мне смутно знакомым. Но когда Зося взяла высокую ноту, я окончательно потеряла терпение.
– Дай мне золотистую пасту, я Поварихе отнесу.
Хеллас выгнул серебряную бровь.
– А откуда кухарке известно про ее свойства?
Проклятье.
– Если Поварихе она так уж нужна, пусть сама приходит.
– Ну, пожалуйста.
– Нет.
Было ясно: он мне не уступит, а на пустые споры времени не оставалось. У Кора его и так мало. Я сдержанно кивнула Хелласу и вышла из салона как в тумане, то и дело оглядываясь. Должен же быть способ достать пасту, что-то такое, что вызовет переполох, отвлечет всех, выгонит Хелласа из-за барной стойки. По-хорошему он мне снадобье точно не даст. Не оставалось никаких сомнений, что я ему не нравлюсь, хоть я и не понимала почему. Взять хотя бы ту встречу в библиотеке…
Библиотека! Та самая огромная птица! Я кинулась туда. В комнате почти никого и не было, а птица-гигант спала.
Я поднялась по лесенке, набросила пиджак на клетку и стянула ее с полки. Весила она примерно как маленький ребенок. Обсидиановые перья взъерошились. Я испуганно застыла. Птичка, пожалуйста, не просыпайся!
Я осторожно притащила свою ношу в угол фойе. Потом добралась до салона, распахнула дверцу клетки и ткнула птицу пальцем, чтобы та проснулась. Блестящие черные глаза заскользили по залу, когти защелкали – гигант поспешил прочь из клетки. Размером птица была не меньше собаки.
Она вытянула длинную шею, снова осмотрела обеденную залу и поспешила к одной из гостий, чью голову украшала диадема с драгоценными камнями. Эффект, на который я так рассчитывала, не заставил себя долго ждать. Гости с криками бросились прочь, опрокидывая стулья.
Хеллас перевернул стул и стал отбиваться от птицы. Но та все осаждала даму с диадемой, метя ей в голову, а ее сильно подвыпивший кавалер хихикал рядышком, как ребенок, вскинув руку с винным бокалом.
Взметнулись языки синего пламени, едва не опалив птицу. Бар теперь пустовал.
Никто и не заметил, как я шмыгнула за стойку, стащила золотистую пасту и спрятала ее в карман. Когда я подняла глаза, наши с Зосей взгляды вдруг встретились.
Я обмерла.
Прошло несколько секунд. Она шагнула в мою сторону. Ее розовые губы зашевелились, точно она позвала меня по имени, но с такого большого расстояния ничего нельзя было расслышать. От мысли о
