— Вы мне не подскажете, в каком подъезде сорок вторая квартира? — спросил Александр Петрович, прерывая старуху.

— В этом же, на втором этаже.

— Спасибо, — старик поблагодарил старуху и повернулся к Шарику. — Подожди меня здесь, дружок, — сказал Александр Петрович, привязывая поводок собаки к лавочке. — Я скоро вернусь.

— Давайте, Владимир, осталось немного, и скоро вы будете дома, — Александр Петрович склонился над мужчиной, помогая тому подняться на ноги. — Вот так. Очень хорошо.

— Да бросьте вы этого пропойцу, — услышал Александр Петрович голос старухи. — Пусть сидит себе на лавочке. Протрезвеет, дорогу домой и сам найдет.

Александр Петрович не обратил внимания на слова старухи. Поддерживая мужчину за талию, он помог тому зайти в подъезд и добраться до лифта.

Старик нажал кнопку вызова лифта, затем еще раз и еще. В шахте лифта не раздалось ни звука.

— Не работает что ли, — пробормотал Александр Петрович. — Тогда придется на своих двух.

Медленно Александр Петрович и Владимир поднялись на второй этаж. Оказавшись на втором этаже, старик привалил Владимира к стене и нажал на кнопку звонка сорок второй квартиры. Спустя некоторое время в квартире раздались торопливые шаги. Клацнул дверной замок, дверь открылась, и старик увидел симпатичную молодую женщину.

— Здравствуйте, вам кого? — спросила она, взглянув на старика.

— Здравствуйте, — поздоровался Александр Петрович и улыбнулся. — А я вот молодого человека домой привел. Владимиром зовут. Ваш? — спросил Александр Петрович и кивнул куда-то в сторону.

Тревога отразилась на лице девушки. Она вышла в коридор и, увидев мужчину, привалившегося плечом к стене, вздрогнула.

— Да, — пробормотала она, опустив глаза. — Спасибо вам большое.

— Давайте я вам помогу его в квартиру завести, — предложил Александр Петрович.

— Де, нет, нет, что вы. Я и сама справлюсь.

— Давайте, все же помогу. Негоже женщинам мужиков тягать, — улыбнулся Александр Петрович.

Грустная улыбка появилась на лице девушки.

— Спасибо вам, — сказала она и закусила губу.

Старик повернулся к Владимиру и сказал:

— Ну, что, Владимир, осталось совсем немного, и вы будете дома.

Старик помог мужчине войти в квартиру.

— Куда прикажите сопроводить Владимира? — спросил Александр Петрович у Оксаны, оказавшись в прихожей.

Та закрыла входную дверь и повернулась к Александру Петровичу.

— Давайте в спальню. Я вас проведу.

— Может я сначала сниму обувь? А то я смотрю, у вас дорожка на полу.

— Ничего страшного, — успокоила старика Оксана. — Я потом уберу.

Старик проводил Николая в спальню и уложил на кровать, затем вышел из спальни в коридор, и хотел было вернуться в прихожую, как заметил, как из детской комнаты выглянула девочка лет шести, светловолосая, голубоглазая, в коротком платьице и колготках.

— Здрасьте, — сказала она и улыбнулась.

— Здравствуй, красавица, — улыбнулся в ответ Александр Петрович. — Как тебя зовут?

— Маша.

— Очень приятно, Маша, а меня дедушка Саша.

Маша снова улыбнулась и скрылась в комнате.

— Бедное дитя, — подумал Александр Петрович. — Какое же это для ребенка несчастье, иметь отца-пьяницу.

— Красивая у вас девочка, — сказал Александр Петрович, повернувшись к Оксане. — Сколько Маше лет?

— Шесть недавно исполнилось, осенью уже в школу пойдет.

— Шесть? Большая уже, — улыбнулся старик и добавил грустно, — и несчастная.

— Вы правы, — сказала Оксана, когда они вернулись в прихожую. Взгляд девушки устремился к полу, пробежал по стенам, шкафу-стенке и остановился на старике. — Лена, наша вторая дочка, еще маленькая, годика еще даже нет, она еще ничего не понимает, а вот Маша, это другое дело. Она довольно взрослая для того, чтобы понять, кто ее отец, — Оксана закусила губу и отвернулась от Александра Петровича, чтобы старик не заметил слезы, выступившие в уголках глаз.

Но старику не надо было видеть глаза Оксаны, чтобы понять, что на них выступили слезы. Он улыбнулся и положил руку на плечо девушки.

— Возможно, вы посчитаете мои слова глупостью, неподходящими для такой ситуации, но надо надеяться на лучшее. Как бы ни было тяжело. Это трудно, но так будет легче жить. Кто знает, может в один прекрасный день все изменится, и ваши дочери будут в будущем даже гордиться своим отцом.

— Спасибо, — сказала Оксана, вытерев рукой слезы с глаз. — Хотела бы я на это надеяться, но… но сами понимаете.

— Все будет хорошо, — улыбнулся Александр Петрович. — Не надо отчаиваться. Все будет хорошо. Пойду я, — старик развернулся, чтобы открыть входную дверь и выйти на лестничную площадку, но Оксана остановила его.

— А знаете, может, вы хоть чаю выпьете? Я недавно пирожки с яблоками сделала.

Робкая улыбка появилась на лице старика.

— Спасибо, но знаете, как-то неловко, да и меня Шарик на улице ждет.

— Шарик? — Оксана подняла на Александра Петровича карие глаза.

— Собака моя, дворняга, — улыбнулся старик.

— Собака? Ну, ничего страшного и ей чаю нальем, — улыбнулась в ответ Оксана.

— Право, даже не знаю, — смутился Александр Петрович. — Неловко как-то.

— Да ничего страшного, — сказала Оксана. — Останьтесь хотя бы ненадолго. Попьете чаю и пойдете себе. Да и мне веселее будет, а то все одна да одна. Даже и поговорить не с кем.

— Ну, хорошо, — сдался Александр Петрович. — Если так, то на пару минут можно и задержаться. Пойду я тогда Шарика с улицы заберу.

— Конечно забирайте. Я не буду дверь закрывать.

Старик вышел на лестничную площадку, затем спустился на улицу.

— Ну, что, мой дружок, не замерз? — Александр Петрович потрепал собаку по холке.

При виде старика собака завиляла хвостом и залаяла.

— Скажите ему, чтобы перестал лаять, — старуха все еще была здесь и искоса поглядывала на Шарика. — У меня голова болит.

— Нервничаете, наверное, много? — старик отвязал Шарика и повернулся к старухе.

— А это уже не ваше дело, почему у меня голова болит. Поживите тут рядом с такими алкоголиками, как тот, которого вы привели, то у вас не только голова будет болеть. Я без корвалола уже и жить не могу. А все из-за этих, алкоголиков. Бессовестные.

Старик ничего не сказал, только улыбнулся кроткой улыбкой и вернулся, теперь уже с Шариком, в подъезд. Поднявшись на второй этаж, Александр Петрович подошел к двери, ведущей в квартиру сорок два, и тихонько постучал.

Дверь приоткрылась, и на пороге возникло улыбающееся личико Маши.

— Дедушка Саша? — словно убеждаясь в этом, спросила девочка.

— Он самый, — улыбнулся Александр Петрович и после небольшой паузы добавил, кивнув на собаку. — И Шарик.

—