— Вам плохо? — повторил Александр Петрович, вглядываясь в пустые глаза мужчины.

— А тебе ж то и сорока лет нет, — думал Александр Петрович. — Что ж ты делаешь со своей жизнью?

Мужчина попытался сфокусировать взгляд на старике, затем нахмурился и протянул:

— Мне-е-е-е шикарна-а-а… Вы… ты кто т-т-такой? Чего нада?

— Я добрый самаритянин, — грустная улыбка появилась на лице старика.

— Добрый сама кто? — мужчина икнул и попытался подняться на ноги. Ему это не удалось, рука подломилась, и он упал на снег.

Скрипнула дверь магазина и на улицу вышла женщина, одетая в теплые колготки, шерстяную юбку, свитер под горло и фартук.

— Оставьте его, — сказала она Александру Петровичу. — Я этого алкаша знаю. Он тут каждый день ошивается. Надоел уже со своей вечно пьяной мордой. Только посетителей отпугивает. Вы хотели что-то купить?

— Да как же оставить его? — спросил Александр Петрович. — Он же замерзнуть может. Надо скорую вызвать или милицию, иначе точно замерзнет.

— Ну, и черт с ним. Вам-то какое дело до него? Одним алкоголиком меньше будет. Итак их развелось, словно тараканов.

— Как же вы можете быть такой жестокой? Это же живой человек, такой, как вы и я.

— Но мы с вами не сидим под магазином в стельку пьяные в отличии от него… Так вы заходите в магазин или нет? А то я дверь закрою. Мне надо перерыв сделать.

— Делайте, делайте, — махнул рукой Александр Петрович. — Не обращайте на меня внимания. Я и подождать могу.

— Как скажете, — женщина пожала плечами и вернулась в магазин. Клацнул ключ в замочной скважине и, Александр Петрович увидел, как продавщица повесила табличку с надписью «Перерыв. Не стучать!».

Александр Петрович наклонился над пьяным и спросил:

— Где вы живете? Давайте я провожу вас домой.

— Я? — мужчина поднял на старика мутные глаза, посмотрел по сторонам, словно соображая, где находится. — Нах…нах…ма, — пробормотал он что-то, взглянув на старика.

— Я вас не понял, — развел руками старик. — Где вы живете?

Мужчина сделал еще одну попытку подняться на ноги и снова неудачно.

— Давайте еще раз. Я вам помогу встать на ноги. Нет, давайте сначала я отвяжу собаку.

Александр Петрович отвязал Шарика от дерева и вернулся к мужчине. Он собрался было помочь мужчине подняться, но решил пока этого не делать. Сначала надо было узнать, где тот живет.

— Так, где вы живете? — Александр Петрович наклонился и потряс мужчину за плечо.

— Нах… нах… ма, — опять пробормотал тот.

— Нахма, — старик распрямился и посмотрел вокруг. — Может Нахима. Да, наверное, так.

Александр Петрович снова наклонился к мужчине.

— Вы живете на улице Нахима?

— Нах… нах… ма, — кивнул тот, поворачивая голову из стороны в сторону.

— Ну, уже легче, — сказал старик. — Осталось узнать, где эта улица находится… Вы не подскажите, где находится улица Нахима? — спросил Александр Петрович у проходившей возле магазина молодой женщины.

Та остановилась и посмотрела на старика своими зелеными глазами. Затем перевела взгляд на пьяного, привалившегося спиной к магазину.

— Нахима? Никогда о такой не слышала. Может Нахимова?

— А может и Нахимова, — улыбнулся старик.

— А вон она, — кивнула женщина вперед. — Следующая улица. Вот она и есть улица Нахимова.

— Огромное вам спасибо, — сказал Александр Петрович.

— Не за что, — ответила женщина и отправилась по своим делам.

Старик повернулся к пьяному мужчине и сказал:

— Попробуйте подняться еще раз. Я вам помогу.

Мужчина что-то пробормотал и сделал еще одну попытку подняться. На этот раз с помощью старика ему это удалось.

— Идемте, я помогу вам попасть домой, — сказал Александр Петрович, придерживая мужчину за талию.

Тот снова что-то пробормотал и сделал несколько неуверенных шагов, затем еще и еще. Словно маленького ребенка повел старик мужчину в указанном женщиной направлении. Рядом, ни на шаг не отставая от старика, бежал Шарик. Удивительно, но в эти минуты собака совсем не делала попыток обнюхать тот или иной столб или куст. Она, словно понимала, что сейчас старику не до того, чтобы одергивать ее от очередного приглянувшегося ей куста.

Так эта тройка и двигалась по улице, сопровождаемая взглядами прохожих, большинство из которых были осуждающими и брезгливыми. Некоторые из прохожих даже переходили на другую сторону улицы, лишь бы не оказаться на пути у парочки алкоголиков и собаки, непонятно как оказавшейся с ними. Многие из прохожих принимали Александра Петровича за собутыльника, поэтому и смотрели на него осуждающе. Но старика это вряд ли беспокоило. Он, в отличии от всех этих людей, жил сердцем, а его сердце было сострадательным и заботливым, не обремененным эгоизмом невежественного разума.

Глава 13

В плену невежества

— А вот и улица Нахимова, — пробормотал Александр Петрович, заметив на одном из домов указатель. — Какой номер вашего дома? — спросил старик у мужчины, все время норовившего сползти на снег.

— Ч-ч-четырнадцать, — ответил тот, обдав лицо Александра Петровича запахом алкоголя. — С-с-сорок два квартира, ик, спасибо.

— Пожалуйста, — сказал Александр Петрович и повел мужчину вверх по Нахимова.

Добравшись до дома с номером четырнадцать, старик усадил мужчину на лавочку возле подъезда и дал себе отдых.

— Кого это вы привели? — спросила его старушка, сидевшая на лавке напротив. — Оксанкин Вовка? — старуха присмотрелась. — Он самый паскудник. Алкоголик проклятый. Дети маленькие, а он бесстыжий только пьет.

— Вы знаете его? — спросил Александр Петрович, повернувшись к старухе.

— А кто его тут не знает? Этого алкоголика здесь все знают. С сорок второй квартиры он. Жена, бедная, с детьми сидит, а он, негодник, пьет и в ус себе не дует. Бесстыжий. Ни грамма совести нет.

— Значит жена его сейчас дома?

— А где же ей быть, бедняжке. Дома, конечно. Говорю же, с детьми маленькими сидит. А вы кто такой будете? Может, какой друг Вовкин?

— А я добрый самаритянин, — улыбнулся старик. — Решил помочь человеку, до дома довести.

— Боже спаси и убереги, чтобы я этому пропойце помогала, — взмахнула руками старуха. — Помер бы, может и не мучил бы жену, бессовестный.

— Вот вы бога упоминаете, а живому человеку смерти желаете. Разве так можно?

— А что же он, негодник, с женой делает? До слез доводит. А у него дети маленькие. Пьет и пьет, и сейчас вон, погляди, в