и английских лошадей, к которым специально привезли американских Мустангов. И уже тут, в империи, на Кавказе, Барклай-де-Толли занялись выведением пород. Позже, их перевезли уже в Сочи. Где они и находятся по сей день.

А больше ничего не было. Служба и лошади. Служба и лошади. Из года в год из десятилетия в десятилетие.

Переезды, путешествия. Войны между кланами.

Забавно, мы воевали с Оболенскими и Фонвизиными против стран Африки, а через пару лет, уже с Оболенскими против Фонвизиных.

Большим открытием для меня стало, что на рубеже середины восемнадцатого века, на двадцать лет, когда на престол взошла императрица Елизавета Петровна, наш род лишив всех регалий и званий, изгнали из страны.

А уже при Петре третьем, род вновь встал по правую руку императора. Получив великокняжеский титул.

Листая дальше исторические хроники. На глаза попался интересный факт. Если Оболенские и Фонвизины, разрослись до кланов, в которые входили порой рода, которые стояли в то время на лестнице выше среди аристократов империи. То вот мои предки вообще ни разу не входили и тем более не создавали свой клан.

Я перелистывал уже третью книгу и просидел тут пятый час, когда наконец-то нашёл нужную мне строчку.

Были главным поставщиком редкого прозрачного камня при дворе.

Датированную за одна тысяча восемьсот восемьдесят восьмой год.

А возле неё стояла пометка от середины двадцатого века.

«Пейнит»

Пришлось идти за новой порцией знаний к бабушке-старушке.

А на мой вопрос, я получил удивлённый взгляд.

Мол она впервые в жизни слышит такое слово.

Пришлось возвращаться за книгой и принеся ей историю Барклай-де-Толли ткнуть пальцем в нужную строчку.

Выслушав её возмущение об испорченной книги, я попросил всё же дать мне хоть какое-то чтиво об этом камне.

Я практически уснул за своим столиком, когда через пару часов, ко мне подошла библиотекарь и протянула маленький, судя по всему, из блокнота, клочок бумаги.

Пейнит — очень редкий минерал из класса боратов, с дополнительными анионами. Впервые обнаружен в галечниках м-ния Могок в Бирме (теперь Мьянма). Не растворяется в кислотах. Эксклюзивный драгоценный камень, прозрачные кристаллы подвергаются огранке; но пригодных для обработки чистых, прозрачных камней было найдено всего не более тридцати.

— Этот всё, что у нас есть. Никто раньше и слышать о таком минерале не слышал, — извиняясь протараторила бабушка.

— И на том спасибо, — кивнул я, отдав ей бумажку.

Бирма? Это ведь где-то в Индии или не Индии. Пришлось вновь копаться в географических картах и тщательно рассматривать этот регион.

Ну собственно я был прав. Она граничила с Индией.

Но документов, что мои предки бывали в Индии нет. Африка, да. Там шли войны. Где Барклай-де-Толли принимали участие. Но Бирма?

Долистав до последней записи, где стояла дата смерти моего отца, я, отдав литературу мальчику помощнику, вышел из библиотеки.

Оглянувшись и полюбовавшись этим строением, с огромными колоннами и стеклянным куполом вместо крыши я поплёлся по дороге.

Но пройдя десять метров, я развернулся и ускорив шаг, пошёл обратно.

Дождавшись, когда библиотекарша оторвётся от своих бумажек, я задал ей вопрос:

— А если Романовы и Фонвизины исчезнут, как и Оболенские по примеру Барклай-де-Толли, то кто станет следующим императором?

— Георг седьмой. Троюродный брат, Николая четвёртого.

— Он же английский король, — усомнился я такой информации.

— Молодой человек, не позорьтесь. Очень много стран, находятся под контролем Британской короны. Одной страной больше, одной меньше, — опустив очки на нос, бабушка посмотрела на меня. — В вашем возрасте, стыдно о таком не знать.

— Спасибо, — кивнул я.

Пиная пустую бутылку по асфальту и по пути выискивая место, где бы мог перекусить, я размышлял над тем, что сегодня узнал.

В руку английского монарха не верилось вообще. Слишком сложная схема для получения власти.

Остались лишь император, который, по каким-то причинам решил избавиться от конкурентов. И Фонвизины, решившие получить власть.

И вот с ними, как-то всё слишком странно. Слишком часто мелькают в этой истории. Хотя их самих, как я понял даже в стране нет. Сбежали, чтобы, не привлекать внимание? Или в попытке спасти себя?

Да и этот странный минерал, который уже добывали и продавали короне, но официально он появился лишь век спустя.

Допинав бутылку до урны, я посмотрел на гигантского всадника, наблюдающего за Невой, на Сенатской площади, в самом центре Санкт-Петербурга. Статуя возвышается на десять метров к небу. Блеск от постройки, кажется, может ослепить любого, кто на неё посмотрит.

Круто, ничего не скажешь. Но повернувшись к Неве, я процитировал классика.

Красота-то какая. Ляпота!

Перебежав дорогу и прислонившись к ограждению, я смотрел на плывущие мимо меня катера и яхты. Люблю воду.

Но больше всего меня заинтересовало происходящее на другом берегу.

Там полиция, перекрыв дорогу, накапливала свои силы, возле длинного жёлтого дома.

И если полицейские меня интересовали мало. То вот два пикапа, один из которых был чёрный матовый и в принципе стандартным и распространённым в городе, то второй, белоснежный лифтованный джип в хроме, было трудно не узнать. Эта груда железа возвышалась над маленькими полицейскими седанами, как слон, среди собак.

— Опять Меншиковы дуэль проводят. Никакой совести у них нет, — недовольно произнесла какая-то старушка, встав неподалёку от меня. — Сколько раз на них жаловались, а им всё нипочём.

— Ой не говорите, стреляют каждый день! — вторила ей женщина.

— Граф Меншиков — распорядитель на дуэлях, не удивительно, что в его доме всегда проводят дуэли. Это лучше, чем, они бы в вашем дворе стрелялись, — вступился какой-то мужчина.

Но мне уже было не до их спора, я быстрым шагом шёл на другой берег реки.

После дуэли, такое количество полиции и уж тем более тайной канцелярии не нужно. Обойдя огромную пробку на мосту, в которой недовольные люди сигналили друг другу и протиснувшись сквозь толпу собравшихся зевак, я упёрся в полицейского. Охранявшего оцепленный, жёлтой лентой, периметр.

— Мне к Кириллу Борисовичу Кочубею, — произнёс я.

— А ты кто? — недовольно проворчал мужчина, сложив руку на кобуру.

— Я…. Я друг его, — растерялся я.

— Ну раз друг…иди гуляй, тогда. Друг нашёлся… Етить колыхать, — усмехнулся он, не меняя недовольное выражение лица.

— Вы его вызовете и спросите, он скажет, что мне можно, — стоял я на своём.

— А я тебе говорю, иди куда шёл, — произнёс он.

Позади нас раздался звук полицейского клаксона.

— Отойдите, не видите, что ль машина едет! — замахал сотрудник руками, отгоняя от ленты людей.

Отойдя на пару шагов, я повернулся к приближающейся машине. Чёрный тонированный седан, без номеров с проблесковыми маячками в решётке радиатора.

А полицейский поднял ленту вверх, намереваясь