Шрифт:
Закладка:
Обшарпанная жёлтая краска на стенах, сквозь которую виднелись красные кирпичи. Ржавые трубы, лежавшие на асфальте, ограничивая парковку у окон. Тёмные грязные окна, и бельевые верёвки с висящей на них одеждой. Мрачновато и бедно.
— Сперва обед, потом дела, — помотал головой старик. — Вылазь давай, приехали.
Для тех, кто не жил в Питере, это всегда было удивительным. В мрачных, тесных дворах-колодцах, было бессчётное количество столовых, кафешек, домовых кухонь.
Где не нужно платить двузначную цифру в вечнозелёных американских рублях, за крутон. Но можно за двадцать рублей, купить нормальную гренку.
И это будет в разы, вкуснее, чем, в ресторане, который находится с фасадной стороны дома и возле названия которого стоят три звезды Мишлен.
Подхватив, пластиковый поднос, мы, встали в небольшую очередь.
Пюре, шницель, салат из помидоров с сухариками и сыром и два стакана компота. Это был мой выбор, а вот представители канцелярии не забыли взять и супчик, и хлеб и чай.
— Суп полезен для желудка, — нравоучительно произнёс Мстислав Никитич.
— Дома поём, — отмахнулся я. Хотя сомневаюсь, что дома вообще меня что-то ждёт.
Я буду просто рад, если дом будет на месте.
Через несколько дней, проживания, с Оболенской, я встал в позу и предложил ей, готовить, раз уж онатут жить собралась.
Она и приготовила. Больше я не пускаю её к плите.
И я ведь рядом сидел, да я был занят учёбой, но видел, что она делала-то правильно. А почему получилось, что получилось. Я не понимал.
Расплатившись за свой обед, я присоединился к занявшим пластиковый столик служивым.
Поерзав на неудобном пластиковом стуле и поперчив немного пюре, я принялся уплетать великолепное блюдо.
За моей спиной спорили двое работяг в спецовках. Под потолком бубнил телевизор, показывая музыкальный канал.
В углу мама с ребёнком пытались поиграть в какую-то игру, пока отец, стоял в очереди.
— Так о чём ты хотел поговорить? — произнёс Кочубей.
Отложив вилку в сторону, я собрался с мыслями.
— Мне нужно попасть в дом отца.
— Кхм… — Мстислав Никитич, прокашлялся.
— Зачем тебе это? — нахмурился ректор.
— Что вы знаете, о Пейните? — сложив руки в замок на столе, я оглядел мужчин.
— Что-то редкоземельное и дорогое, — пожал Кирилл.
Мстислав Никитич, прокашлялся, откинувшись на спинку стула, закинул локоть на неё.
— Драгоценный камень, обычно прозрачного красного цвета. Добывается где-то в Индии. Цены на него начинаются от шестизначных за неограненный и до девятизначных за огранённый. Считается лучшим камнем, для создания артефактов. Но из-за своей редкости, зачастую лежит в частных коллекциях.
— В целом вы правы. И знаете чуть больше меня. Но чтобы расставить все точки, я бы хотел съездить к себе домой.
— А нормально можешь объяснить? Не загадками, — недовольно пробурчал Кочубей.
— Могу, но не буду. Я пока не уверен, что мои домыслы правильны.
— Как думаешь, Кирилл Борисович, пойдём на поводу у парня? — задумчиво произнёс старик.
— Пойдём, всяко лучше, чем в академии сидеть, — кивнул ректор.
И увиденное привело в шок моих спутников. Первые странности начались на повороте к моему дому.
Свороток на узкую дорогу был перегорожен военным джипом, в песочном камуфляже. Возле него стояло четверо вооружённых людей. Которые досматривали небольшой грузовичок.
На обочине же приткнулись ещё три серых седана. И возле них стояли ещё шестеро. В полной боевой экипировке, в шлемах, тактических очках.
— Кирилл, останавливайся. Вызываем сюда наряд. Пусть пообщаются, — смотря в боковое зеркало, произнёс Мстислав Никитич.
Когда мы проскочили мимо поворота.
Кивнув, ректор свернул на обочину. Откинув подлокотник, он достал рацию.
Связался он с кем-то из канцелярии. Дав им задачу позвонить в полицию и заявить, что на трассе стоят вооружённые люди.
Полиция приехала через двадцать минут. Но стоило им остановиться и выйти из машины, как из одного седана к ним вышел человек в костюме. Поговорив пару минут, полиция села в машину и уехала.
И стоило машине полиции проехать мимо нас, я расхохотался во весь голос.
— Это потрясающе! И тут полиция идёт лесом, стоит, кому — то помахать серьёзной бумажкой.
— Приятно знать, что это стабильность… — сухо ответил Кирилл.
Но тут уже не вытерпел Мстислав Никитич. Скинув руки ректора с подлокотника и достав рацию, он в матерной форме потребовал немедленно группу зачистки в полной экипировке.
Тех уродов, что стоят на дороге он просто, приказал паковать, не считаясь с их здоровьем.
Мне выдали бандану и жетон на цепочке. Тайная канцелярия надела точно такие же, но золотые.
— Вперёд лезть не нужно. Держись возле одного из нас. Скажем бежать, бежишь. Скажем упасть в говно, упадёшь туда лицом и сверху обмажешься! Понял меня? — наставлял меня Кирилл Борисович.
— Ага, — кивнул я, завязывая бандану на лице.
Через тридцать минут, когда мимо нас проехало уже два таких же грузовика, ректор, смотрящий в боевое зеркало махнул рукой.
— Наши прибыли. Выходим.
Глянув в заднее стекло, я с интересом смотрел, как по дороге несётся четыре белоснежных, огромных джипа.
Я вылез последним, в тот момент, когда, поднимая столбы пыли, эти джипы затормозили возле поворотом.
Бах- бах- бах. По ним сразу же открыли огонь, стоявшие возле седанов.
— Красный код! — прогремел Кирилл Борисович в микрофон закреплённый на его шее. И дёрнув меня на обочину, побежал к кузову пикапа.
Откинув кузов, он перегнувшись, подвинул к себе ящик, откуда сразу же достал пару автоматов. Один он перекинул Мстиславу Никитичу, другой одел на себя.
— Эй, а мне? — крикнул я, выбираясь из канавы.
— А ты перебьёшься! — отрезал старик.
Тра-та-та. Гремели выстрелы.
Бдышь.
О крупные калибры пошли в ход.
И звук шёл из леса.
Бдышь. И на моих глазах, один из противников, упал на землю.
Ну, значит не такие и глупые в канцелярии. Всё- таки кто-то пошёл через лес, прикрывая основную группу.
Ба-бах. Небольшой взрыв у одной из машин, заставил противника отвлечься и спрятаться за машину.
Где их уже расстреливало начальство тайной канцелярии.
Перестрелка закончилась так же быстро как и началась. азгромным счетом одиннадцать ноль в пользу хороших парней.
Присев возле ближайшего поверженного противника, я с интересом разглядывал мужчину лет тридцати пяти.
Потянув его воротник, я принялся осматривать татуировку на шее. Цифра двадцать семь.
Оглядевшись по сторонам и убедившись, что на меня не смотрят, я подхватил пистолет убитого противника и убрав его за спину, воткнув за пояс, я поднялся на ноги.
Обходя по пути тела убитых, я видел у каждого лежавшего точно такую же цифру. Подойдя к Кочубея, которые раздавал приказы и указывал направление
