выбросило назад на поверхность, и я жадно глотнула воздуха. Сморгнув попавшую в глаза морскую воду, я успела различить вдалеке скользящую по волнам чёрную змею.

– За ним! – закричала с «Виктории» Порфира. Дракон откусил нос корабля, но судно всё ещё держалось на плаву. – Верните её!

Я закашлялась от воды. На моих глазах фрегат начал разворачиваться, готовясь пуститься в погоню за драконом.

Я вздохнула с облегчением. Моя рискованная затея себя оправдала.

Если забыть о том, что я барахтаюсь посреди океана. Одна. Не умея плавать. Я отчаянно замахала руками и ногами, стараясь удержаться на поверхности, и закричала вслед удаляющемуся кораблю, но мятежники не услышали моего жалкого писка.

Намокшая одежда тянула меня вниз. Руки и ноги налились свинцом. Я открыла рот, чтобы крикнуть, но вода плеснула мне в горло. Если так пойдёт дальше, море точно меня поглотит: заполнит изнутри, унесёт на глубину и сделает частью себя. Я поперхнулась и закашлялась. Голову будто набили ватой. Я постаралась сосредоточиться и, кашляя, произнесла:

– Антония. Поднять.

Меня приподняло на несколько дюймов, я успела сделать вдох, но затем опять погрузилась в воду. Снова и снова я повторяла заклинание, но его хватало лишь на один глоток воздуха. По краям поля моего зрения будто что-то заискрило, затем оно начало сужаться.

Похоже, мне оставалось недолго.

Я ушла под воду. Казалось, она потеплела, стала почти приятной. Её мягкие объятия навевали сон. Я попыталась закричать, но губы не слушались. Всё стало невыносимо тяжёлым, а затем… пустота.

Глава 18

Очнулась я в мягкой постели, залитой серым светом из широкого окна. Знакомое синее покрывало щекотало нос ароматом лаванды. Я уставилась на обои с крупными цветущими розами – я сама выбрала их, когда мне было семь, и вскоре пожалела об этом, потому что брат заявил, что они больше похожи на кочаны капусты.

Дом. Я была дома.

Как просто было бы поверить, что всё случившееся – лишь страшный сон. Если бы не созвездие синяков на моём теле и та особая сухость во рту, которая остаётся после глотка морской воды. Но всё это не шло ни в какое сравнение с душевной мукой. Словно кто-то вырвал у меня сердце и сыграл им в крокет, излупив молотками.

– Ты проснулась. Замечательно.

Я перевернулась на спину, поморщившись от боли в натруженных мускулах, и увидела маму, сидящую у моей кровати.

– Мама?! – удивилась я.

– Если ты не узнаёшь родную мать, Антония, возможно, мне стоит снова позвать доктора.

Разумеется, я её узнала. Эти блестящие тёмные косы, зелёные глаза, способные разглядеть каждую неправильную цифру в бухгалтерской книге, и полные губы, которые всегда растягиваются в улыбке, стоит ей переиграть своего оппонента.

Но сейчас у неё под глазами были такие тёмные синяки, что скрыть их не смогла даже пудра. Одна пуговица на рукаве повисла на нитке: мама постоянно нервно теребила её.

Мама никогда не нервничала. По крайней мере, не показывала этого. Должно быть, произошло нечто ужасное.

– Что случилось? – прокряхтела я, представляя самое страшное.

У неё был какой-то странный, загнанный взгляд, и когда она заговорила, её голос звучал заметно резче, чем обычно:

– Случилось то, что мою дочь вчера вечером вытащили из моря едва живой. Нам невероятно повезло, что «Шип» был неподалёку, иначе… – Она осеклась и продолжила через секунду уже спокойнее: – И хвала небу, что лорд Бенедикт многим мне обязан. Иначе ты бы сейчас сидела в тюрьме при суде вместе со своим мастером Бетрис.

Борясь с головокружением, я приподнялась на локтях:

– Я не предательница и мастер Бетрис тоже!

– То есть ты не помогала какой-то выскочке провозгласить себя королевой Медазии?

– Она на самом деле королева, – возразила я. – Она праправнучка короля Гороса. Я… Я всего лишь пыталась поступить правильно. – Как я ни старалась держать себя в руках, но в уголках глаз защипало. Я зажмурилась, борясь с подступающими слезами.

Щеки коснулось что-то мягкое и тёплое. Открыв глаза, я увидела мамину руку, при этом мама выглядела почти виноватой. Она вздохнула:

– Твоя голова всегда была забита книгами и магией. Я должна была больше заниматься твоим воспитанием.

– П-прости, мама.

– Извинениями делу не поможешь, – покачала она головой, оправляя и без того гладкое покрывало.

– Что натворил Чёрный Дракон? – спросила я, приготовившись услышать о многочисленных жертвах и страшных разрушениях.

– К счастью, почти ничего, по крайней мере пока. Чудовище затаилось у маяка Кафос. На порт Меды оно не нападало, но блокирует любое судно, пытающееся зайти в бухту или выйти из неё.

– А Моппи?

– Самозваная королева? Мы полагаем, она вместе с драконом, у маяка. Но никому не удалось подобраться достаточно близко, чтобы в этом убедиться. Ни имперскому флоту, ни даже этой мятежнице Порфире.

Я вздохнула с облегчением. Мой план сработал! Может, нам ещё удастся предотвратить войну, но для этого необходимо собрать вместе представителей всех сторон, без револьверов и морских чудовищ.

– А корона?

Мама сурово посмотрела на меня, словно почувствовала вспыхнувший в моей груди огонёк надежды:

– Пожалуй, будет лучше, если мы начнём с самого начала. Слишком много вопросов требуют ответов. Не говоря уж об обвинениях в измене. Мне нужно знать, что произошло, чтобы сохранить наше доброе имя.

И пока я умывалась и переодевалась, я рассказала ей в подробностях всю историю. Мама помогала мне, чего не делала с тех пор, как я была ещё совсем маленькой. Достав из комода расчёску, она жестом указала мне сесть на небольшой стул, обитый бархатом. Уверенной рукой она ритмично водила по моим волосам, задерживаясь лишь на каком-нибудь особенно упрямом колтуне и глядя на меня в отражении посеребрённого зеркала.

Я же не отрывала глаз от его золочёной рамы, в одном месте которой брат тайком вырезал улыбающуюся рожицу, чтобы развеселить меня, когда я в детстве целый месяц болела гриппом.

О нашем визите в родной дом Моппи на горе Редька я упомянула вскользь. Насколько я могла судить, её бабушка и сёстры не были напрямую связаны с Освобождением, хотя наверняка это Ая сообщила Порфире, что мы направились к русалкам, иначе бы та не знала, где устроить засаду. В любом случае, я не хотела, чтобы за ними отправили отряд солдат в золотых мундирах.

Я также умолчала о кошмарах в лесу Безмолвных Страхов. У меня язык не повернулся пересказывать маме свой, а делиться тайной Моппи показалось нечестно. Кроме того, они никак не помогли бы нам вернуть