Шрифт:
Закладка:
– Неважно, чего я хочу. Я королева. Это моя судьба.
– А как же твой отец? – не унималась я. – Разве не он законный король?
– Он на тюремном корабле по другую сторону Ветроомываемого моря. Если вообще жив, – добавила она дрогнувшим голосом. – Никто другой не может этого сделать, Антония, только я. Это мой долг.
Я вспомнила кошмар Моппи. Как она старалась удержать на весу гигантский валун. А её мать наблюдала за этим со стальным блеском в глазах. Каково Моппи было расти, зная, что когда-нибудь она станет королевой?
– Давно ты обо всём узнала? – спросила я.
Она отвернулась к морю.
– Когда я была маленькой, папа рассказывал мне истории о сбежавшей принцессе. Но правду я узнала лишь в прошлом году, когда его арестовали. От мамы. Она сказала, что раз регианцы забрали его, теперь обязанность стать королевой лежит на мне.
Я почти видела нависающий над ней валун, этот непосильный груз, взваленный на её хрупкие плечи.
– Должен быть иной путь. Только потому, что твоя мама так сказала…
– Я делаю это не из-за неё. Я делаю это ради Медазии, – отрезала Моппи. – Я никому не собираюсь вредить. Да, мама хочет отомстить, но клянусь тебе – я не позволю Чёрному Дракону кого-то ранить. Мне просто нужно продемонстрировать всем, что корона у меня. Что у Медазии снова есть королева.
– Ты правда думаешь, что сможешь призвать самое древнее и могущественное чудовище в мире и никто не пострадает?
Моппи ничего не ответила. К нам, скрипя досками палубы, направлялась капитан Порфира.
– Пора, – объявила она.
Я смотрела на Моппи и её маму, стоящих вдвоём рядом со штурвалом.
– У тебя всё получится, Агамопа, – говорила Порфира. – Ты наследница Меды. Я знаю, какая ты храбрая и сильная. Так пусть теперь об этом узнает весь мир.
На секунду мне почудилась промелькнувшая в её глазах грусть, но, возможно, это была лишь тень от одной из кружащих над нами чаек. Мне было больно наблюдать за капитаном и её дочерью. Моя мама никогда так крепко меня не обнимала, никогда не смотрела на меня так, будто я могу изменить мир, будто я для неё второе солнце. С другой стороны, такая любовь несёт с собой свои печали. Я убедилась в этом в лесу Безмолвных Страхов.
Порфира разжала объятия и махнула одному из мятежников. Тот с готовностью подошёл к ним, держа в руках свёрток из фиолетового шёлка.
Остальные мятежники выстроились на средней части палубы, застыв в выжидательном молчании. Молодая женщина вела наблюдение с поста на верхушке самой высокой мачты под хлопающим на ветру фиолетовым флагом Освобождения. Я стояла у перил под внимательным взором странного юноши. Сердце колотилось о рёбра, но я старалась сохранять спокойствие. Если я собираюсь что-то предпринять, времени у меня осталось совсем мало. Но сначала нужно придумать план: как мне с моими заурядными способностями к магии остановить целый корабль мятежных пиратов и огромное морское чудовище.
Порфира подняла свёрток и осторожно развернула ткань, явив блеснувшую перламутровую корону.
Её встретили восхищёнными вздохами. Радостными криками. Охами и ахами. Счастливыми всхлипами.
– Это великий день для всех истинных детей Медазии, – объявила Порфира. Её голос могучим, как само море, эхом разнёсся по округе. – Сегодня мы вернём себе нашу землю. Нашу корону. Нашу королеву!
Под бурные овации Порфира возложила корону на кудрявую голову Моппи. Перламутровый обруч опустился ей на середину лба, и я поймала её взгляд. В этот момент она выглядела такой же испуганной и растерянной, какой была на Русалочьей скале, когда пыталась сообразить, как превратить меня из дельфина назад в человека. Мне захотелось подбежать к ней, сорвать корону с её головы и бросить в море – лишь бы спасти Моппи от этой тяжести чужих ожиданий. Она же всего лишь ребёнок!
Но это ведь не кошмар, который можно разорвать заклинанием. Всё происходит на самом деле.
Должно быть, я всё-таки слегка сдвинулась, потому что юноша-ястреб встрепенулся, бросил на меня предупреждающий взгляд и шагнул вбок, перекрывая мне путь к штурвалу. Я сердито на него посмотрела, а когда снова увидела Моппи, её лицо уже излучало абсолютную уверенность. Порфира вела её к носу корабля.
«Виктория» качалась на волнах перед самым входом в бухту порта Меды.
– От гавани отчалили три корабля и направляются к нам, – сообщила наблюдательница с мачты. – Два шлюпа и тяжёлый фрегат. Похоже на «Шип». Они сигналят нам сдаться.
– Просигнальте в ответ, что мы отказываемся! – скомандовала Порфира. – И потребуйте, чтобы они развернулись.
Один из мятежников, стоящий наготове с полудюжиной разноцветных флажков в руках, принялся размахивать ими под определёнными углами. Порфира повернулась к Моппи:
– Давай, зови дракона. Пусть увидят, с кем им придётся сражаться, если они ослушаются нашего предупреждения.
– Моппи! – позвала я, больше не в силах молчать. – Не делай этого! Ты развяжешь войну!
– Не мы её развязали, – огрызнулась Порфира, – а они!
На секунду Моппи встретилась со мной глазами и потянулась рукой к короне. В груди всколыхнулась надежда, у меня даже горло перехватило. Но её пальцы сжались на перламутровом обруче. Крепко придерживая его на голове, она развернулась лицом к морю.
У меня не оставалось выбора. Я должна её остановить!
– Моппи! М-м-мф!
Чужая ладонь зажала мне рот, оборвав заклинание. Юноша с ястребиными глазами! Я принялась брыкаться и извиваться, но его хватка была слишком сильной, и мне осталось лишь беспомощно наблюдать и слушать, как Моппи во весь голос кричит:
– ЧЁРНЫЙ ДРАКОН! Я, АГАМОПА, КОРОЛЕВА МЕДАЗИИ, ПРИЗЫВАЮ ТЕБЯ ВЕРНУТЬСЯ!
Глава 17
Поначалу ничего не происходило, только волны бились о корпус корабля да поскрипывали тросы и доски. Палубу окутала мёртвая тишина. Затем откуда-то снизу донёсся гул, похожий на голос, но такой низкий, что ты его скорее чувствуешь, чем слышишь.
Внезапно в дюжине ярдов от правого борта из глубины поднялся каскад пузырей. Поверхность моря забурлила и вспучилась, и из неё вырвалось чудовище.
Он оказался ещё страшнее, чем на картине в кабинете мастера Бетрис: гигантская чёрная змея размером с целое огромное парусное судно. Гибкую шею окружал воротник из длинных, как копья, шипов. Клинообразную голову венчали два полумесяца золотых глаз с вертикальными зрачками. На его фоне «Виктория» казалась шлюпкой. Из-за поднятых им волн мой желудок подскочил к горлу вместе с палубой у меня под ногами.
Мятежники оцепенели
