впечаталось в мой щит. Заряд просел не сильно, всего на пару процентов, как от любой стрелы, но я отпрыгнул в сторону и сорвал повязку. Пацаны стояли с мечами в руках, в руках Лилин, стоящей у дверей каменного домика, лежал кортик. Никого кроме нас пятерых здесь не было.

— Видели, что это было? — спросил я, уже понимая, что услышу. И не прогадал.

— Быстрое что-то.

— Какой-то монстр.

Химера. Черт возьми! Уже забыл про эту тварь.

С другой стороны — разве она проблема? Монстрик снаружи барьера, браслет защищает от его ударов, а если все-таки замечу и успею его перехватить, проблема решится сама собой.

— Ладно, предлагаю ничью, — сказал я. — Желания продолжать биться не ощущаю. Кстати, Лилин переночует сегодня у вас, а завтра съезжает и так.

— Съезжаю? — растерянно спросила Лилин.

— Ага. Будешь в школе жить. Наставник за тебя наверняка беспокоится, да и там есть чем заняться. В общем, позже обсудим. Кстати. пацаны, у меня есть просьба. Надо построить стену вокруг грядок, и, пожалуй, построить ещё один большой домик с коридором и комнатами по бокам.

— Кого ты там держать будешь? — спросил Василь.

— Пока не знаю, но лишним точно не будет. А я пока пойду, позанимаюсь своими делами, а там и спать можно будет.

Глава 18

Тучи цвета пепла нависают над головой так низко, что я, казалось, мог дотянуться до них ладонью, если бы был чуточку повыше.

Я стою по щиколотку в чёрном снегу. На мне холщовая рубаха, штаны и простенькие сапоги — повседневная одежда, в которой я хожу по саду. И одежда эта не подходит для прогулок по Ильмсхуру: я чувствую пронизывающий холод. Обогревающего артефакта у меня при себе нет, лишь цепочка с камнем, наполненным бао воздуха.

Едва я подумал: "странно, что могу спокойно дышать в родном мире без противогаза", как меня скрутил приступ жесточайшего кашля. Лёгкие ужасно жгло, я чувствовал себя астматиком, который вдохнул через ингалятор сильнейшую кислоту.

Каким-то чудом я сосредоточился и вызвал очищение — заклинание для защиты от ядовитого воздуха, которое раньше использовал, чтобы песок в лицо ветром не кидало. Полегчало почти сразу, но лёгкие сводило спазмами ещё с минуту, и эту минуту я откашливал и отхаркивал в ладонь кровь. Придя в себя, я огляделся, и почти сразу заметил громаду фабрики за своей спиной. Сотни этажей города-фабрики тянулись вверх, утопая в свинцовых облаках, и чтобы разглядеть верхушку города, приходилось задирать голову.

Четкие очертания циклопической бетонной коробки были нарушены: правую часть, где располагались жилые зоны, разнесло мощнейшим взрывом. Я видел обнажённые коридоры и сотни обнажившихся микроквартир со спальными капсулами, настенными экранами и даже дорогущими пищевыми агрегатами. Фабричные корпуса оставались с левой стороны здания, чадили дымом из многочисленных труб.

Я побежал к пролому, из которого можно попасть в коридоры. Бежал так быстро, как мог, с каждым шагом по щиколотку погружаясь в чёрный снег, но спустя минуту бега ничего не изменилось: город-фабрика оставался таким же далёким.

"С артефактом телепортации было бы гораздо быстрее" — подумал я, и совсем не удивился, обнаружив в ладони знакомую рукоять артефактного жезла. Дело сдвинулось с мёртвой точки: вместо долгого бега по опустыненной земле я сразу очутился в заснеженном коридоре. Стоя на самом краю пропасти, обернулся.

Из бетонных переборок, словно вены и артерии города, торчали арматура, толстенные кабели, провода и трубы. Что бы не нанесло фабрике столь ужасную рану, после такого оправиться городу будет сложно. Для работы фабрике необходимы люди, а если им негде жить, то и фабрика встанет.

Я углубился в коридор. По сторонам потянулись двери жилых помещений. Отойдя достаточно от пролома, я вынес двумя воздушными ударами дверь ближайшей комнаты и зашёл внутрь.

Обычная жилая квартира в пятнадцать квадратных метров. У входа — встроенный в стену шкафчик с комплектами рабочей формы. Там же — ремонтный пояс с набором инструментов. Я зачем-то взял пояс, проверил кармашки. Инструменты в поясе были дорогие, качественные: либо квартирка принадлежала прорабу, либо её хозяин водил знакомство с контрабандистами.

Я хмыкнул и надел пояс на себя, привычно затянув ремни под подростковое тельце. Можно переодеться в форму ремонтника, но холод внутри города не слишком-то ощущался: надобность в одежде исчезла.

Прошёлся по квартире, осматривая электронику. Помещение утопало в пыли, и мои сапоги оставляли мокрые черные следы на пластике пола.

Больше ничего интересного я не нашёл: разве что приметил парочку дорогих пластиковых игрушек, запыленных до потери цвета: фигурки ремонтника с упрощённым поясом и специалиста СБ с рацией, шокером и резиновой дубиночкой на портупее. Жителей города-фабрики с детства приучали к будущему пути…

Следующие пару часов я блуждал по коридорам, то телепортируясь на сотые и двухсотые этажи, то спускаясь под землю, в отделы коммуникации и даже в крысиные норы. Людей я не встречал, и даже не находил их скелеты. В норах и на нижних этажах я нашел тысячи крысиных тел: в ядовитой атмосфере планеты не выжили даже они. Но где люди?

В самой глубине крысиных нор я трижды встречал грибы, которыми проросли высохшие крысиные трупики. Грибы давно засохли, и никак не реагировали на попытки их оживить. Они не впитывали бао — энергия будто бы уходила… Нет, не в бездонную пустоту: чувствую, будь я в сотню раз сильнее, без проблем вырастил бы здесь сад. Но пока я адепт, искать в этом мире мне нечего, моих сил не хватит, чтобы преодолеть некую преграду. Может, когда я стану магом и увижу во сне Ильмсхур, смогу что-нибудь вырастить здесь?

Хотя, это что угодно, но только не сон. Слишком реально для сна.

Я вздохнул и за десять минут цепочкой телепортаций добрался до гермодверей самой фабрики: ржавых, закрытых не до конца. Раньше я добирался сюда на поезде, перед которым раздвигались гермоворота, но теперь в этом нет нужды: я протиснулся в щель между створками.

Вдалеке оглушительно гудели механизмы, и я впервые засомневался: нужно ли мне сюда? Кто может выжить на фабрике с кислотной атмосферой? Стоит ли мне… видеть то, что мне могут показать?

Поворот, ещё один. Длинный коридор. На полу уже меньше пыли, зато попадаются следы от ботинок: сперва одиночные, затем — десятки, и вот уже весь пол в следах и грязных разводах. На потолке мигают лампы. Я