Вернувшийся Джош молча стоял в дверях и смотрел, как его жена ерзает под другим мужчиной. Было больно. Он молча развернулся и вышел. Не то, чтобы это было неожиданностью. Нет, он прекрасно знал, что Сэм — шлюха, для которой переспать с мужчиной все равно, что выпить стакан воды. Просто, кажется, он снова начал в нее влюбляться. Зря, конечно. И поделом ему, идиоту. Люди не меняются.

Если поразмыслить, она никогда не обещала хранить ему верность. Требовать этого от Сэм было так же глупо, как приказывать солнцу не вставать. Да она даже не понимает, что делает что-то не то! Это всё воспитание. Совершенно разное. Когда-то Сэм говорила ему, что не будет ревновать к другим девушкам или парням, а он думал, что она кокетничает. И только позже, побывав на разных планетах в качестве посла, понял, что она имела в виду. Где-то, конечно, придерживались традиционной модели семьи, но чаще всего к сексу относились как к приёму пищи. Захотел красивую девушку — уединился с ней.

Квантр потер лицо руками и, вернувшись в дом, нарочно громко хлопнув дверью. На него навалилось столько проблем, что супружеская верность была из них наименьшей. У двоих его соседей хватило совести закончить свои игры. Они демонстративно не глядели друг на друга. Если бы Джош не видел недвусмысленную сцену их близости, он бы даже поверил, но сейчас ему хотелось только поаплодировать их актёрской игре. Саманта бросилась к нему, хватая за руку и заглядывая в глаза.

— Как все прошло? Тебе разрешили поговорить с Ягуаром? Доргон согласился на рассрочку?

— Не согласился. Но сделал встречное предложение. Я выхожу на арену с вице-чемпионом. Выигрываю бой — Доргон дарит мне коммандора. Проигрываю — ну тогда рассрочка. Ему выгодны оба расклада: он намерен устроить небывалое шоу. Как же — свободный против раба! Такого еще не было!

— Ты рехнулся? — взвизгнула Саманта. — Даже не думай! Это совершенно нелепо! Вице-чемпион — это тот здоровый н'илунг? Да он же тебя размажет!

— Коммандора Аллегро же не размазал, а он в два раза меня старше, — резонно возразил Джош.

— И в два раза опытнее!

— Успокойся! — прикрикнул на нее Джош, раздраженный ее лицемерной заботой. — Ничего страшного со мной не случится! Ты вообще в школе расоведенье изучала?

Саманта растерянно на него посмотрела: она совершенно не понимала, о чем он. Джош взял со стола ножик, повертел его в руках и внезапно полоснул себе по ладони. Широкой полосой хлынула кровь. Саманта вскрикнула, зажимая рот руками. Найлз только усмехнулся:

— Позер! — одобрительно пробормотал он.

Да-Эдра спокойно отложил нож и взял окровавленной ладонью зеленую грушу из вазы. Саманта с ужасом увидела, как сочный плод в руке квантра на глазах увядает, потом покрывается коричневыми пятнами и рассыпается трухой. Джош отряхнул руку и показал ладонь: от глубокого пореза осталось только розовая полоска.

— Что это за хрень? — дрожащим голосом спросила девушка, не веря своим глазам.

— Это не хрень, а знаменитая регенерация квантров, — пояснил младший. — В случае серьёзных повреждений мы способны получать энергию напрямую из органики. Поверить не могу, что ты замужем за ним, — он кивнул подбородком на Джоша. — И не знаешь элементарных вещей. Если ты еще и про донорство не знаешь…

— Найлз!

— Нет, серьёзно? А она точно твоя жена? А совместимость у вас какая? Ты ведь не мог не проверить! Это при заключении брака указывается в документах.

— Восемьдесят один, — скривился Джош, пряча глаза.

— Ого! Ну тут нечего бояться арены! — ди Коро хлопнул посла по плечу. — Это же очень много! Редко так бывает!

— У Джордана Да-Эдра с женой сотня, — пожал плечами мужчина. — Она из нбатов. Абсолютный донор.

— А так бывает? — мальчишка выглядит ошарашенным. — Никогда об этом не слышал!

— Я ничего не понимаю, — призналась Саманта, хлопая глазами. — Кэт — из нбатов? Но она, как и я, с Амадеи!

— Гены, — коротко ответил Джош. — Теперь ты успокоилась? А еще у меня военная подготовка. К тому же у меня есть записи боев с н'илунгом. Я ж не совсем идиот. Я регенерирую. Я моложе Ягуара. Я военный. Поэтому иди спать и не мотай мне нервы. Это приказ.

Она дернулась, попыталась возразить, но ошейник слегка ее тряхнул. Не сильно — Джош давно поставил воздействие на минимум. Обиженно поджала губы, развернулась так резко, что волосы хлестнули по спине, и ушла в спальню.

— Ты зачем ее? — удивлённо спросил Найлз.

— Мне нужна твоя помощь. Посмотришь со мной записи? И немного разомнешься, я давно не тренировался. Хочу быть в форме.

— Молодец, — одобрительно кивнул квантр и резко выкинул кулак в сторону Да-Эдра. Тот автоматически поставил блок. — Реакция что надо. Давай, выводи бои на большой экран.

На первом этаже двигали мебель. Грохотали. Кричали и ругались. То и дело слышались звуки ударов. От каждого глухого стука плоти об плоть Саманта вздрагивала и кривила губы. Впервые в жизни она так сильно переживала за кого-то, кроме себя. Ей было совершенно плевать на квантра по кличке Ягуар. Ее волновал только Джош. Он ведь не гладиатор. Он военный. Она знала, что Джош умело обращается с оружием, и в рукопашном бое, наверняка, хорош. Вот только тренировочный бой разительно отличается от схватки без правил. Если бы только у нее был выбор — она нашла бы для него деньги, только бы он не рисковал. Саманта подергала ошейник. На Мекроусау она никто.

Да она и на Амадее была никем — просто дочерью сенатора Дейлиса, и то не настоящей. Все было фальшью. Раньше Саманте казалось, что жизнь нужна для того, чтобы просто жить. Получать кайф. Шмотки, тусовки, розовые таблетки, секс, иногда — драки с такими же дурочками, как она. Из-за парней, разумеется; впрочем, даже не из-за парней, а ради адреналина. На Мекроусау она получила отличный урок: ты ничего не стоишь, если полагаешься только на свою внешность.

Рабынь иногда выкупали — к примеру, хорошенькая брюнетка, какое-то время делившая с ней угол, оказалась профессором биологии. Ее купил не рроу Дэйдрэ, а какой-то учёный, читавший ее работы, и тут же, на месте, снял с нее ошейник. А Саманта не нужна никому… кроме Джоша. Да и Джошу она совсем не нужна, просто он хороший. И когда-то ее любил.

Она свернулась на покрывале комочком и тихо заплакала, ненавидя саму себя и свою слабость. Все, что она умела — раздвигать ноги перед мужиками. За что и поплатилась.