— И кем же? — невзначай интересуюсь, расстегивая молнию на ботинках.

— Данилой. Он временно с нами коптится.

— Так вас, выходит, четверо?

— Четверо. Раздевайся, — скидывает обувь и снимает куртку. — Кофе будешь?

— Чрезменное употребление данного напитка является причиной возникновения гастрита, колита, язвы желудка, гипертонии, а также некоторых неврологических и психических расстройств. Так ответила бы моя мама, — поясняю, встречая его недоуменный взгляд. — Буду, да, — улыбаюсь по итогу.

Кивает. Проворачивает щеколду. Забирает у меня верхнюю одежду, вешает в полупустой шкаф.

— А где у тебя тут ванная?

— Давай покажу.

— Чтобы ты знал, на ладонях человека обитают около ста пятидесяти видов бактерий, — умничаю я, топая за ним хвостом.

— И?

— Нужно обязательно мыть руки, дабы избежать развития условно-патогенной флоры.

— И обрабатывать спиртовой херней. Я помню, да.

Заходим в маленькую ванную. Илья закатывает рукава и моет руки первым.

— Я буду на кухне. Не заблудишься? — ухмыляется, срывая с вешалки полотенце.

— Думаю, нет, — мямлю под нос, сосредоточившись на мыле.

— Отлично. Тебе крепкий?

— М?

Поднимаю голову, и наши глаза встречаются в зеркале.

Секунда. Две. Три…

— Кофе. Крепкий? — повторяет свой вопрос.

— Я… Обычно я…

Хочу сказать, что люблю с молоком, но слова застревают в горле, когда он подходит сзади.

* * *

— Так что?

— Холодные, — вздрагиваю, как только его пальцы пробираются под вязаную кофту.

— Согрею, — обещает, задевая губами ухо. — Позволишь?

— Да, — шепчу, не разрывая наш зрительный контакт.

Пискнув, не сразу понимаю, что происходит. Илья отрывает меня от пола и сажает на старую стиральную машину, занимающую весь левый угол.

— Снимем с тебя шмотки, — довольно быстро раздевает меня до трусов.

Кофта, джинсы и даже носки летят в сторону.

— Они разного цвета? — озадаченно хмурит брови.

— Так задумано, — нагло лгу, на ходу выкручиваясь из этой нелепой ситуации.

Ну да, лоханулась! Бывает. Спешила.

— Модно типа?

— Угу. И ты снимай, — робко тяну за край свитера, и он помогает мне, стаскивая его через голову. — Ребята точно не придут?

— Не должны.

Протиснувшись между моих ног, зажимает лицо в ладонях. Опять пристально смотрит в глаза. Потом на губы.

Поджигает фитиль. Горим.

— Красивая ты, Санька… — оглаживает щеку.

— Скучал? — осмелев, обнимаю за шею. — Думал обо мне все то время, что не виделись? Только честно.

— Думал.

— Скажи, тогда в клубе… Ты ведь с девушкой там был, да?

Под ребрами неприятно и болезненно колет, но я не могу не спросить. Меня буквально разрывает. От обиды и от невесть откуда взявшейся черной ревности.

— Саш…

— А она… красивая была? — спрашиваю наигранно ровным тоном. На деле же сама себе грудь словно лезвием режу.

— Нормальная.

«Нормальная»

Красивая, значит. Ну точно.

— Ты спал с ней? — вырывается прежде, чем успеваю решить, имею ли вообще право на то, чтобы лезть в его личную жизнь.

— Нет.

— Нет, — повторяю с облегчением. — А почему?

Илья, целующий в этот момент мою ключицу, останавливается.

— В смысле?

— Ну… Что помешало? Вы ведь свободные люди. Клуб. Алкоголь. Атмосфера и…

— Замолчи уже, глупая, — властно стискивает подбородок пальцами и грубо целует в губы. По-взрослому, без романтических прелюдий.

Его язык и мой двигаются в такт.

Коротит тут же. Замыкает… И даже воздух как будто трещит.

Грубые ласки распаляют все больше. Голова кружится. Тело в его руках плавится как горячий воск.

— А ну-ка…

Испуганно цепляюсь за него, оказавшись в воздухе.

Вышибает ногой дверь. Выбираемся за пределы ванной, правда тут же ненадолго застреваем у противоположной стены.

Чтобы поцеловаться вновь.

Бурно. Страстно. До дрожи.

Дорвались называется…

Илья напирает, а я в ответ трогаю крепкие плечи. Пальцами исследую. Ноготками.

Он такой сильный и напористый, что хочется просто покориться. Поднять белый флаг. Сдаться на растерзание. Пусть что хочет со мной делает.

— Нам туда.

Несет меня в одну из комнат. Бросает на кровать и понеслось…

Его настойчивые прикосновения повсюду, а мне только и остается, что задыхаться от удовольствия и нарастающего возбуждения, концентрирующегося где-то там, в самом низу живота.

— Илья…

— Мы с тобой не закончили, ты помнишь? — поднимает голову.

— Я…

Обрываю фразу на полуслове. Зажмуриваюсь, когда опускается и чувственно скользит губами по напряженному, подрагивающему животу.

— Мне… так приятно, — зачем-то озвучиваю впечатления от своих ощущений.

— Рыжая…

Утопаю пальцами в его отросших волосах, а в следующую секунду замираю в шоке. Потому что интимность момента зашкаливает.

Никогда ни о чем подобном не размышляла. Не примеряла на себя. Не фантазировала.

— Расслабься…

Это очень трудно, учитывая обстоятельства, но я просто отключаюсь, стоит ему продолжить начатое.

— Ммм…

С каждым движением языка уплываю все дальше. И все меньше думаю о том, как непристойно выгляжу в этой развратной позе.

Плевать.

Чаще и чаще дышу.

Молчать не получается. Непосильная задача.

Так стыдно и так возбуждающе одновременно. Осуждать себя за неприличное поведение буду позже.

— Илья… — без конца повторяю страстным шепотом.

Понятия не имею, как у него это получается, но вскоре я, мечущаяся на простынях, почти дохожу до пика.

— Кончишь для меня, Бысстыжая? — произносит он хрипло.

Выгибаюсь навстречу, когда становится особенно приятно.

— Я… Я…

Наслаждение накрывает внезапно.

Взрываюсь фейерверком чувств. Пугающе ярких и незнакомых.

Стискиваю пальцами его предплечье. Стыдливо опускаю ресницы.

Беспомощно застонав, судорожно тяну перезаряженный кислород носом.

Резкий вдох.

Выдох.

Кожа покрылась испариной. В ушах шумит, а сердце колотится так яростно, будто я марафон в несколько километров пробежала.

Тук-тук-тук.

Стучит о ребра, рвется наружу. Вот-вот выпрыгнет или совсем остановится.

— Ты в норме, Сань?

Только сейчас замечаю, что большие настенные часы тикают.

Уставившись в потолок невидящим взором, ловлю отголоски удовольствия и довольно улыбаюсь. Как полная дура…

Хохотнув, стекаю с подушки вниз и смотрю на растрепанного Илюху. Такого красивого и мужественного, что дух захватывает.

В норме ли я?

Как бы поточнее охарактеризовать свое нынешнее состояние?

Обесточена.

Мне хорошо. Очень хорошо.

Похоже, я в раю…

Глава 26. Устроим дестрой

Илья

Снимаю джинсы. Нависаю сверху, подминая девчонку под себя.

Покрываю торопливыми поцелуями ее шею, выпирающие ключицы, лицо.

У Сашки нереально гладкая кожа. Нежная, как шелк. Сука не оторваться…

— Илюш… — разомлевшая и смутившаяся вроде как стыдливо пытается пролепетать «спасибо».

Смешная. Одним «спасибо» точно не отделается. Не прокатит.

— Хочу тебя, Рыжая…

— И сильно? — подогревает интонацией.

— Пиздец как… Устроим дестрой?

Придавливаю ее хрупкую фигуру собой. Качнувшись тазом вперед, шумно выдыхаю. И она. Вместе со мной. Потому как соприкасаемся во всех стратегически важных точках.

— На трезвую это страшнее, — признается вдруг.

— Так больно, как тогда, уже не будет, — топлю уверенно и, нехотя отлепившись от нее, стаскиваю с себя боксеры.

Тянуть