Это не сравнить со свадьбами, что показывали в кино, потому что максимум, что могли себе позволить уже взрослые дети, — это ЗАГС и какая-нибудь мини-вечеринка для своих.

Однако же даже они это делали.

А мы вообще ничего…

— А как у вас образуются пары? Свадьбы играют? — спросила я у тети Кати, когда мы вышли с ней на улицу и отправились погулять по деревне уже к вечеру.

Женщина решила стать для меня гидом, заодно познакомить немного с обитателями села.

— Праздник? — удивилась она. — Да зачем он? У простых-то оборотней всё легко случается. Если уж решили жить вместе, то сходятся да живут. Деток рожают. Мы же по запаху чуем, кто да с кем сошелся, — лукаво усмехнулась женщина. — Это у альф обычно всё не так просто. По договору они обычно сходятся. Контракты всякие подписывают. И то особо никаких праздников не делают. Может, в других стаях и делают, я не знаю. — Она пожала плечами. — Я-то всю жизнь в этой прожила, как и мой Ванька. Мы же с ним с детства знакомы. Уже знали, что парой будем. Как в возраст вошли, жить вместе стали. Жаль только, сын наш погиб, когда совсем маленьким был…

Я заметила, как у женщины тут же выступили слезы на глазах, и мне стало неловко, что я заставила её вспомнить о таком горе, но она тут же смахнула их и, улыбнувшись, сказала:

— Хорошо, что Тимофей с Никиткой потом появились, не давали нам с Ваней грустить.

— Вы их фактически усыновили, — сказала я.

— Да, есть такое, — хмыкнула женщина и добавила: — Наталью-то, мать их, я с детства знаю. Она, в общем-то, хорошей девчонкой была, доброй, веселой, только избаловал её отец сильно. Очень многое позволял. Вот и случилось то, что случилось, пусть земля ей будет пухом.

Пока мы шли по селу, тетя Катя рассказывала о том, кто и где живет.

Я, правда, мало что запомнила. Мне эти имена и фамилии ни о чем не говорили.

Единственное, чему я продолжала удивляться, так это тому, как хорошо выглядели все дома. И какие ухоженные лужайки вокруг них были.

— Я не вижу тут ни посадок, ни теплиц — ничего, — решила уточнить я, потому что на задних дворах виднелись только бассейны да красиво обстриженные декоративные кусты и разбитые клумбы с цветами.

— А смысл что-то сажать? — удивилась тетя Катя. — Тут и по дому работы достаточно. Убраться, приготовить. А остальное продовольствие мы из города заказываем.

— А женщины где-то еще работают?

— Нет, — качнула головой женщина. — Зачем им работать, если для этого есть мужчины? Женщина должна следить за домом, растить детей. Только зимой мы иногда вместе с самцами на охоту ходим, но и то делаем это очень редко. Так, просто побегаем, лапы разомнём да обратно.

— А на кого охотитесь? — теперь уже удивилась я.

— Так у нас тут дикие стада оленей живут, — пояснила мне женщина. — А диких-то хищников нет, чтобы их естественным путем прорежать, вдруг больные там какие будут, вот наши мужики и ходят на охоту. И тестостерон есть куда скинуть, и мясцо свежее, и как санитары леса тоже работают.

— А почему диких хищников нет? — не поняла я.

— Так они нас боятся, чуют в нас опасных конкурентов, вот и прячутся подальше в леса непроходимые.

— А если люди будут по лесу ходить? Не боитесь попасться?

— А они наш лес не видят. Мы его амулетами специальными закрываем, как только сезон на руднике заканчивается, и люди к нам не ходят. Даже если захотят пойти, то дорогу всё равно не найдут.

— Ого, как интересно, а что за амулеты такие?

— Так шаманы наши делают, мы у них покупаем. Не слышала о шаманах?

— Слышала, меня такой лечил недавно, но я не знала, что они еще и амулеты делают.

— Они начали их делать пятьсот лет назад, — начала рассказывать мне тетя Катя, — когда люди против наших ополчились. Слышала, наверное, как ведьм на кострах сжигали?

— Конечно, историю изучала, — кивнула я.

— Тогда и придумывать стали, как от них закрываться, — продолжила она. — Людей-то всяко больше, воевать с ними бесполезно, мы хоть и физически сильнее, да выносливее, а они нас числом задавят да технологиями своими. Так что мы стараемся с ними не ругаться. На работу вон берем сезонную, куда без этого, да в поселке часто бываем за припасами.

— А они разве вопросы не задают, откуда вы приезжаете?

— Да знают они про наше селение, просто мы благодаря амулетам им неинтересны, вот они к нам и не пытаются пройти.

Мы прошли весь поселок неспешным ходом где-то за час.

Оказалось, что состоит он из трех улиц.

Главная, которая упиралась в наш большой дом. На ней стояло всего двадцать строений, по десять с каждой стороны. И две побочные улицы, располагающиеся полукругом с одной и с другой стороны от главной, на которых тоже стояло по десять домов. Итого всего сорок домов. И сорок семей оборотней. А наш — сорок первый.

Были еще построены несколько домов за поселком, в которых жили люди, приезжающие на сезонные работы.

Рудник находился в двадцати километрах от поселка. И золото на нем добывалось как открытым, так и закрытым способом.

Оборотни предпочитали работать поверх земли, под землю их было не загнать, слишком сильно срабатывали звериные инстинкты и боязнь замкнутых пространств, поэтому людей и нанимали для подземного рудника, но только до конца осени. Зимой работать было уже невозможно, слишком сильный холод наступал, и люди в последних числах ноября уезжали. А оборотни консервировали шахту и сам рудник.

Тетя Катя пояснила мне, что если сверху с вертолета смотреть, то получится круг. А наш большой дом стоит почти посередине в окружении небольшого участка леса и красиво стриженных кустов.

Кстати, облагораживанием занимаются в основном женщины.

— Заняться-то всё равно нечем, вот они и упражняются в ландшафтном дизайне, — почему-то с веселой улыбкой пояснила мне женщина.

— А почему вы улыбаетесь? — полюбопытствовала я.

— Так они же соревнования устраивают между собой, кто лучше свой дом оформит и в каком стиле. Но лучше уж так, чем драки да ругань, — со вздохом пояснила она.

—