Не боялась, а считала себя лучше и выше других… вот и не хотела ни с кем дружить.

— Почему? — допытывался Тимофей, как заправский психолог, копаясь в моей душе.

— Я, как оказалось, совершенно не умела дружить и общаться, потому что мы с мамой никогда долго не задерживались на одном месте, — говорила я полуправду, — да и всё время скрывались. И только в интернате мне пришлось заводить друзей. Потому что иначе я бы просто померла от тоски. Совсем одной, как оказалось, быть невыносимо, — ответила я, чувствуя горечь на языке.

Почему горечь? Да потому, что если бы я сразу это поняла, а не считала себя высшей расой, то не попадала бы в те ситуации, которые со мной случались.

— Слушай, а ты говорила, что научилась пользоваться иллюзией только после двадцати трех лет, а как же ты до этого жила? Как скрывала свою внешность?

— Черные очки, парики, — усмехнулась я.

— Ну да, и правда, — заулыбался Тимофей.

А я залюбовалась его улыбкой. Это было так необычно. Оба мужчин раскрывались передо мной совершенно иначе. Раньше Тимофей мне казался наглым мажором, а сейчас я вижу, что всё это была лишь маска, которую он, скорее всего, привык носить, отгораживаясь от других людей. Но здесь, в уютной обстановке, эта маска постепенно с мужчины слезала.

Та же метаморфоза произошла и с Никитой.

Если раньше он казался мне вечно недовольным и угрюмым расчетливым парнем, то сейчас я видела его расслабленность и даже счастье в глазах. А еще бесконечную заботу о моём здоровье. Потому что именно он постоянно тормозил своего брата и интересовался, хорошо ли мне, нравится ли то, что они вдвоем вытворяют.

— Не делай себе иллюзию больше, хочу, чтобы ты оставалась собой, — сказал мне Тимофей, когда мы лежали в обнимку после очередного секс-марафона.

— Да, я тоже не хочу, чтобы ты менялась, — это был Никита. Он вырисовывал круги на моей спине пальцем, пока я лежала на груди его брата.

— Моя внешность немного непривычна для землян, — хмыкнула я.

— У наших волков вопросов не будет, а у приезжих если и будут, то скажешь, что сделала себе операцию, — ответил мне Тимофей.

— Точно, я видел одну блогерку в интернете, она тоже из себя эльфийку сделала с помощью пластики. Так что решено! Остаешься такой, какая ты есть! — высказался Никита.

— А как же паспорт? — лениво уточнила я.

— Переделаем фото, — фыркнул мужчина.

Какое-то время я еще поколебалась, но затем всё же согласилась с доводами братьев. Всё же они правы. Может быть, лет двадцать назад моя внешность могла удивить людей, но сейчас уже вряд ли. Новые веяния и в эту страну дошли.

На четвертый день дядя Иван всё же заставил моих мужчин отправиться на рудник. Ничего опасного там не случилось, но всё-таки требовалось, чтобы они, как владельцы, там поприсутствовали для знакомства с персоналом. Потому что народ волновался, не будет ли каких-то изменений из-за того, что у рудника сменились хозяева.

Парням пришлось отправиться вдвоем, хотя Никита не хотел никуда ехать, но дядя Иван очень сильно настаивал.

А я осталась на попечении тети Кати.

Я хотела называть её по имени-отчеству, но женщина махнула рукой и попросила продолжить её называть тетей Катей.

— Меня в поселке все так зовут, — ответила она.

Кстати, моя внешность её немного удивила, но не слишком сильно.

— Чего только молодежь сейчас с собой не делает, я тоже по молодости любила экспериментировать, — хмыкнула она и с грустью добавила: — Жаль, у нас, у оборотней, регенерация слишком высокая, любые мои татуировки или проколы заживали на следующий день. Как и краска смывается с волос, а их длина возвращается. Я пыталась коротко стричься, но волосы отрастали буквально через три-четыре дня. Потом надоело, и я махнула рукой, — рассмеялась женщина, рассказывая о своём бурном прошлом.

Но больше всего её удивила и заинтересовала моя раса и то, что мы пришли с мамой из другого мира.

— Чего только не бывает в этом мире, — покачала она головой, слушая мой рассказ.

А мне было так приятно говорить о том, кто я такая, что даже словами было тяжело передать.

Ведь уже второй раз я могла ощущать себя не вечно скрывающейся беглянкой, а фактический своей… Сначала там, в больнице, с ведьмой и шаманом, а теперь здесь, в целом поселке.

И даже поверить было трудно, что я наконец-то смогла найти свой дом.

Тетя Катя, пока парни отсутствовали, познакомила меня еще с двумя женщинами из стаи: Светланой и Евгенией.

— Они будут помогать тебе по дому, убираться, готовить. А то тут махина такая, ты сама и не справишься, — пояснила она мне.

Я, в общем-то, была не против такого решения.

Оказалось, что эти женщины — оборотни. Но уже довольно приличного возраста и совсем не против помочь мне по хозяйству. Детей вырастили, мужей у них нет, обе — вдовы. Внуков пока еще нет, дети не нарожали. А жить на что-то надо, вот они и готовы браться за любую работу.

— Я не уверена, можем ли мы это себе позволить, — осторожно сказала я, разговаривая с тетей Катей, когда женщины пошли заниматься своей работой, а именно убираться и готовить.

— Конечно, можете, — удивилась женщина. — Даже не думай об этом, поверь, для вас это будут сущие мелочи. Я тебе покажу вашу домовую книгу, и ты сама всё поймешь. Денег у вашей семьи очень много. Поверь, золотой рудник дает огромный доход.

Мне было ужасно непривычно слышать это словосочетание — «наша семья», но я решила не поправлять женщину. Хотя самой мне трудно было пока определить свой статус.

Кто я для мужчин? Сводная сестра или всё-таки жена? А может, просто любовница на двоих? После того как они сказали, что я их истинная, мы больше не обсуждали ничего.

Но мне пока было трудно всё это осознать.

Кажется, я слишком долго прожила среди людей, поэтому для меня всё же важен был какой-нибудь ритуал типа свадьбы и праздника.

Даже наши интернатовские дети и те умудрялись играть свадьбы. Хоть они и были очень скромные, однако же таким образом пары пытались создать семью и всем об этом рассказать.

Я