Шрифт:
Закладка:
Несомненно, победа в Советско-польской войне положила конец планам большевиков на экспорт революции в Центральную и Западную Европу. Это вполне осознавали военные и гражданские элиты европейских стран.
* * *
Начали руками ЧК устанавливать железный большевистский порядок. С продразвёрстками, реквизициями и расстрелами сопротивляющихся.
Считается, что Гражданская война закончилась разгромом Врангеля в декабре 1920 года. На самом деле, тогда она только разгоралась. Самое неприятное для большевиков заключалось в том, что их противником теперь были не прежние господа, а трудящиеся массы, ради которых, вроде бы, и делалась революция. Аккурат в четвёртую годовщину Февральской революции случилось самое страшное: восстали «краса и гордость революции» — балтийские матросы. «Кукушка прокуковала», — сказал Троцкий.
В советских учебниках случившееся объясняли тем, что стойкие борцы погибли на фронтах Гражданской войны и вместо них в кубрики пришли несознательные выходцы из деревни — как будто не оттуда же призывались моряки образца 1917 года!
Причиной «несознательности» стали письма из дома о действиях продотрядов и ЧОНов и постоянное урезание хлебного пайка — причём после разгрома Юденича и Врангеля сделалось очевидно, что повинны в этом не «беляки».
Следует заметить, что «угнетённые» дореволюционные матросы одного мяса получали по 650 граммов в день, да хлеб, да кашу, да чарку водки вместимостью в 170 граммов.
Ход восстания подтверждает, что его никто не готовил. Будь у матросов организаторы и продуманный план, выступить следовало бы на две-три недели позже. Тогда лёд в Финском заливе растаял бы, и Кронштадт сделался бы неприступным.
Причина недовольства народа, не только матросов, была проста: фактическая отмена денег и переход к прямому распределению «каждого пуда хлеба, каждого пуда угля» вызвали в стране голод.
По России катился вал крестьянских выступлений и рабочих забастовок. Они не имели единого центра, формальной программы и идеологов, но основных требований повсюду было три: Советы без коммунистов, свобода торговли, упразднение ЧК.
В январе 1921 года проходившая в Колонном зале Дома союзов (бывшем московском Дворянском собрании) всероссийская конференция рабочих-металлистов приняла резолюцию с требованием свободных выборов и многопартийных Советов.
«Раздражение конферентов доходило до потери самообладания», — писал будущий сталинский генпрокурор, а тогда журналист Андрей Вышинский. В кулуарах делегаты открыто толковали о скором падении большевиков.
В феврале аналогичная конференция горнорабочих потребовала введения свободной торговли несмотря на то, что 60 % её делегатов составляли коммунисты.
Кронштадтское выступление явилось реакцией на события в Петрограде. Начали не матросы, а рабочие.
11 февраля из-за топливного кризиса было решено закрыть по всей стране 93 предприятия, в том числе знаменитые Путиловский и Сестрорецкий заводы.
Рабочий Юрий Лутовинов покончил с собой, оставив записку: «И революция наша сволочная, и революционеры наши сволочи, честным людям ни жить, ни работать нельзя».
Во второй половине февраля город охватили массовые забастовки. Толпы на улицах разоружали красноармейцев, не оказывавших сопротивления. 24 февраля рабочие вышли на демонстрацию, требуя хлеба и Советов без большевиков.
Петроградский комитет РКП (б) ввёл в городе военное положение. Ряд рабочих активистов был арестован.
26 февраля дислоцированная в Новгороде воинская часть получила приказ выступить в Петроград, но около 700 бойцов разбежались, захватив оружие, а местные крестьяне разобрали железнодорожное полотно.
О событиях в Питере узнали матросы Кронштадта, уже охваченные антибольшевистскими настроениями. Дело в том, что состав балтийских матросов изменился. Многие из них совсем недавно были крестьянами, и они получали из деревни нерадостные вести о коммунистическом произволе, продразвёрстке, голоде. Зная о настроениях в Кронштадте, ЧК создала там разветвлённую сеть осведомителей, которые докладывали, что особо активную позицию занимают экипажи линкоров «Севастополь» и «Петропавловск». Именно эти корабли послали делегацию к питерским рабочим с целью узнать положение дел на месте, а не со слов лживых комиссаров-агитаторов.
Делегаты увидели окружённые вооружёнными курсантами заводы и фабрики и пообщались с рабочими. После возвращения делегации состоялся массовый митинг, по сути, народное вече, на Якорной площади, собравшее порядка 16 тысяч человек. Это было 1 марта. Моряков пытался увещевать сам председатель ВЦИК Калинин, но был встречен выкриками «Пошёл ты…, Калина!» Калинину и сопровождавшим его большевистским чинушам «указали путь» из Кронштадта.
Был провозглашён лозунг «Вся власть Советам, а не партиям!», направленный против диктатуры РКП (б). Кронштадтцы требовали свободных выборов в Советы путём тайного голосования, свободы слова, собраний и союзов, свободы торговли и кустарного производства, полного отказа от антикрестьянской политики. Эта программа Кронштадтского восстания получила от большевиков причудливый ярлык «черносотенно-эсеровская».
Гарнизон Кронштадта насчитывал 26 тысяч моряков и красноармейцев. Около трёх тысяч заявили, что желают остаться в стороне. Принуждать их не стали. Коммунистов посадили под арест, но не расстреливали.
В распоряжении восставших оказались 135 орудий и 68 пулемётов. Не хватало винтовок, которые на кораблях держали только для караульной службы, и боеприпасов, бóльшая часть которых была ранее вывезена на сухопутные фронты.
Позиция властей с самого начала была бескомпромиссной: никаких переговоров. Делегатов, направленных в Петроград передать требования кронштадтцев, арестовали.
Военнослужащую 4-го петроградского артдивизиона Анну Кожевникову расстреляли за разговор со знакомой о том, что «в крепости многие коммунисты решили выйти из партии».
2 марта Совет Труда и Обороны объявил участников восстания вне закона.
4 марта Комитет обороны Петрограда направил Кронштадту ультиматум о сдаче. В тот же день на заседании делегатского собрания с участием 202 человек было решено защищаться.
5 марта была сформирована 7-я армия под командованием Тухачевского, которому предписывалось «в кратчайший срок подавить восстание в Кронштадте».
Власти спешили отрапортовать о ликвидации «мятежа» X съезду РКП (б), который открывался 8 марта в северной столице. За сутки до этого Тухачевский начал артобстрел Кронштадта, а в день начала работы съезда повёл войска в наступление.
«Белогвардейский мятеж будет отбит в ближайшие дни, если не в ближайшие часы», — заявил Ленин, открывая съезд.
Однако штурмующие отступили с большими потерями. Многие красноармейцы и целые подразделения даже под угрозой расстрела отказались участвовать в карательной акции. Комиссар одной из дивизий доложил, что солдаты потребовали сначала отправить в Кронштадт делегацию, чтобы выяснить причины восстания.
Известие о неудаче вызвало на съезде панику. Дальнейшую борьбу с восставшим Кронштадтом лично возглавил Троцкий. Около 300 делегатов, в том числе Калинин и Ворошилов, были откомандированы в войска. Такой массовой единовременной мобилизации партийной верхушки не проводилось, даже когда Деникин приближался к Туле.
Кронштадтская газета «Известия ВРК» (Временного революционного комитета, созданного 2 марта) писала в те дни: «Власть полицейского монархизма перешла в руки коммунистических проныр, принёсших трудящимся вместо свободы постоянный страх перед камерой пыток ЧК, зверства которой
