анархистов и мадьяр. Красная Соня зверствовала весной 1918 года. Отряд её вскоре был разбит и уничтожен крестьянами, а Соню взяли живой и посадили на кол, где ей пришлось умирать в течение трёх дней.

О следующем случае рассказали жители села Козловки. Туда пришёл такой же «летучий отряд», в задачу которого входило установление советской власти и, как водится, ограбить сельские лавки и чайное заведение. Вскоре отряд весь был уничтожен толпой, а комиссара чуть живого, с выбитыми глазами, мужики подтащили к кóзлам. Его, ещё живого, распилили пилой-поперечкой пополам.

ИЗ доклада президиума борисоглебского уездного исполкома от 20 февраля 1920 года, направленного в тамбовские губком партии и губисполком, а также во ВЦИК и ЦК РКП (б):

«Цель настоящего доклада та, чтобы обрисовать проведение в уезде продовольственной политики, а также обрисовать действия отряда гражданина Марголина, выполняющего продовольственную развёрстку.

Продовольственная развёрстка по Борисоглебскому уезду как наложена, так и проводилась неправильно, с нарушениями самых элементарных правил продовольственной политики.

На волости наиболее плодородные развёрстка наложена гораздо менее, чем они могут дать, и, наоборот, на волости наименее плодородные накладывается гораздо больше. Однако, совершенно не учитывая этого положения, приехавший в уезд гражданин Марголин со своим отрядом принялся яро выполнять эту развёрстку. И что же: по уезду пронёсся ужасный крик — крик наболевшей крестьянской души, протест против насилия и репрессий, которые гражданин Марголин стал применять к крестьянам-беднякам, к жёнам и семьям красноармейцев, но не к кулакам.

Репрессии эти прямо бесчеловечны и напоминают собою времена Средневековья.

В ход была пущена порка. Крестьян пороли и посейчас порют по всем правилам искусства Николая Кровавого, если не больше. Порют продармейцы, агенты и сам гражданин Марголин, за что и был арестован ревтрибуналом, но по приказу из Тамбова ныне выпущен из тюрьмы с допущением к исполнению своих обязанностей. <…> Продовольственную развёрстку гражданин Марголин начинает таким образом. По приезде в село или волость он собирает крестьян и торжественно заявляет: „Я вам, мерзавцы, принёс смерть. Смотрите, у каждого моего продармейца сто двадцать свинцовых смертей для вас, негодяев“, и т. д. Затем начинается требование выполнить продовольственную развёрстку, а потом порка, сажание в холодный сарай и т. п…»

Поток жалоб на незаконные действия тамбовских продорганов был настолько велик, что, несмотря на все преграды, докатился до Москвы и даже до председателя Совнаркома. В середине февраля 1920 года Ленину стало известно о фактах гибели хлеба на охраняемых продармейцами ссыпных пунктах Тамбовской губернии, а также и о некоторых «шалостях» самого тамбовского губпродкомиссара Гольдина, который дошёл уже до того, что присвоил себе право расстреливать. Например, неугодных ему заведующих ссыпными пунктами.

Однако за Якова Гольдина совершенно неожиданно вступился Максим Горький, «уверяя, — как писал Ленин 17 февраля по этому поводу заместителю наркома продовольствия Брюханову, — что Гольдин — мальчик неопытный-де. Это-де кулаки злостно кладут хлеб в снег: ни нам, ни вам. Чтобы сгорел». Ленин спрашивал Брюханова: «Ваше заключение: что следует сделать и что Вы сделали?»

Как известно, Горький неоднократно обращался к Ленину с подобными ходатайствами, не особо вникая в их суть, что зачастую очень сердило его адресата. Нельзя здесь не сказать и о том, что одним из влиятельных покровителей Гольдина в Тамбове был знаменитый Владимир Антонов-Овсеенко, работавший с октября 1919-го по май 1920 года председателем Тамбовского губисполкома. А через год назначенный полномочным представителем ВЦИК в Тамбовской губернии.

Обескураживает количество «интернациональных» фамилий. Мадьяры, латыши, литовцы, немцы, евреи… Целые подразделения китайцев… Это, конечно, придавало событиям свой привкус и как аргумент используется до сих пор. Но главными палачами Тамбовщины всё-таки были русские дворяне Тухачевский и Антонов-Овсеенко и многие-многие их соотечественники с куда менее знаменитыми фамилиями.

Из заключительного слова начальника отделения штаба войск Тамбовской губернии А.Казакова по докладу «О бандитизме» на общеармейской партийной конференции войск Тамбовской губернии 29 июля 1921 года:

«В Тамбовской губернии мы сталкиваемся не с бандитизмом, а типичным восстанием, и потому здесь методы борьбы совершенно иные, чем на востоке или западе».

Имеются документальные записи о том, что крестьян с целью выполнить всю развёрстку подвергали пыткам, и пыткам ужасным: наливали в сапоги воду и оставляли на морозе, опускали в колодцы, подпаливали бороды, стреляли из револьверов мимо уха…

Нередко пытки применяли к тем, кто выполнил всю продразвёрстку, однако от них требовали новых взносов. В губпродком летели тысячи жалоб о действиях продотрядов и агентов на местах, но эти заявления не рассматривались. Известно, что, если бы Борисоглебский, например, уезд полностью выполнил положенное задание, он бы весь вымер: ни грамма хлеба (даже посеять) в нём бы не осталось.

Одна из причин того, что продотрядами в Тамбовской губернии совершалось много беззаконий, по мнению Казакова, заключалась в том, что основную массу продармейцев составляли бывшие дезертиры. И вообще, «засорённость тамбовских продорганов чуждыми, а порою и специально проникшими туда враждебными элементами была очень велика».

А вот по числу коммунистов Тамбовская губерния ходила в «передовиках». Это хорошо видно в сравнении с численностью парторганизаций других губерний Центрального Чернозёмья. Например, к апрелю 1920 года в тамбовской губернской парторганизации насчитывалось 13000 коммунистов, тогда как в воронежской — 3800, курской — 6000, орловской — 5500.

Житницу России сгубили два фактора: засушливый сезон 1920 года и непосильные планы продразвёрстки (11,5 млн пудов из 12 собранных в губернии). Большевикам, ведущим Гражданскую войну, нужен был хлеб, и выкачивали его из деревни нещадно. Уже в 1918–1919 гг. крестьяне не раз оказывали вооружённое сопротивление продотрядам, но в 1920 г. борьба стала массовой. Тамбовского мужика поставили в безвыходное положение. В ряде волостей крестьяне после сдачи зерна продотрядам начали есть лебеду, кору и крапиву. При этом злоупотребления местных коммунистов дискредитировали советскую власть и создали ей репутацию бандитской.

В этих условиях выбор у народа был простой — либо восстать, либо умереть с голоду. И те, кто из-за продразвёрстки выжить уже не могли, взбунтовались. Партизаны поддержали крестьян, не желавших сдавать хлеб продотрядам, и уничтожили местных коммунистов и чекистов — сначала в сёлах Каменка и Туголуково (19 августа), затем и в других селениях. За пять первых месяцев мятежа на сторону Антонова добровольно перешла половина сельских коммунистов Кирсановского уезда. А о работе сельских ячеек РКП (б) в Борисоглебском уезде перед мятежом один высокий проверяющий отозвался так: «В деревнях крестьяне ищут большевиков, чтобы пожаловаться на коммунистов».

Повстанческое движение быстро разрасталось и вскоре охватило несколько крупнейших уездов Тамбовщины. Целью борьбы было свержение самозваной власти большевиков и восстановление политических и гражданских прав и свобод. Восставшие выступали за Учредительное собрание и выдвигали лозунги вроде «Долой уголовно-бандитскую