Тогда Оромэ и Палуриэн соединили всю свою мощь, и Оромэ столь мощно протрубил в рог, словно желал пробудить серые скалы к жизни и движению. И вот, при звуках рога поднялись великие леса и зашумели на холмах, и явились к жизни все деревья с темной кроной, и земля, точно мехом, покрылась соснами и источавшими аромат смолистыми деревьями; ели и кедры развесили по склонам свои голубоватые и оливковые ковры, и для тисов начались века роста. Теперь и Оромэ стал не так мрачен, и Йаванна утешилась, видя красоту первых звезд Варды, сверкавших на бледном небе сквозь ветви первых деревьев, и слыша шум темных лесов и скрип сучьев, когда прилетали ветра Манвэ.

В то время в мире стало много странных духов, ибо появились для них уютные места, тихие и укромные. Одни пришли от Мандоса, древние духи, что явились от Илуватара вместе с ним, и они старше мира, мрачны и скрытны; другие — из крепости на севере, где тогда в глубоких подземельях Утумны обитал Мэлько. Были они опасны и полны зла; тревогу, соблазны и ужас несли они с собой, обращая темноту в гибельный и пугающий мрак, чего не случалось до той поры. Но были там и совсем иные, что кружились в легком танце, источая вечерние запахи, и эти духи явились из садов Лориэна.

И даже во времена света мир еще полон духами, одиноко живущими в тенистом сердце девственных лесов, будящими скрытных тварей под звездами пустыни и населяющими пещеры в холмах, немногими найденные. Но в хвойных лесах слишком много этих древних созданий, чуждых эльфам и людям, чтобы мы чувствовали себя там спокойно.

Когда свершилось это великое деяние, Палуриэн была рада отдохнуть от своих долгих трудов и вернуться в Валинор, дабы отведать сладких плодов сей земли и спокойно посидеть под Лаурэлин, чья роса — свет, Оромэ же отправился в буковые леса на равнинах великих богов; но Мэлько, который долгое время прозябал в страхе, опасаясь гнева богов за то, что он предательски совершил со светильнями, теперь разразился великим неистовством, ибо думал, что боги оставили мир ему и его присным. Под самым дном жилища Оссэ он устроил землетрясения, чтобы земля раскололась и огонь ее недр смешался с морем. Ураганные шторма и страшный рев необузданных потоков обрушились на мир, и леса застонали и затрещали. Море хлынуло на сушу, разрывая ее, и обширные области пали пред его яростью или раскололись на отдельные островки, а берега были изрыты пещерами. Горы колебались, из их сердца изливался на засыпанные пеплом склоны расплавленный камень, подобный жидкому огню, и тек в море; и грохот ужасающих столкновений на пламенеющем взморье преодолел горы Валинора, заглушив своим ревом пение богов. Тогда воспряла Кэми Палуриэн, Йаванна, что дарует плоды, и Аулэ, что любит все ее творения и все, из чего состоит земля, и поднялись к чертогам Манвэ и говорили с ним, возвещая, что все сделанное пойдет прахом из-за бешеной злобы невоздержанного сердца Мэлько, и Йаванна молила, дабы ее долгий труд в сумерках не погиб, затопленный или погребенный. Туда же, пока говорили они, явился и Оссэ, ярясь как прилив между скалами, ибо гневался он на разрушения в своем царстве и опасался недовольства Улмо, своего владыки. Тогда встал Манвэ Сулимо, Владыка Богов и Эльфов, и Варда Тинвэтари рядом с ним, и заговорил голосом грома с Таниквэтиль, и боги в Валмаре услышали его, и Вэфантур узнал его голос в Мандосе, и Лориэн пробудился в Мурмуране.

И был созван великий совет между Двумя Древами в час смешения света, и Улмо пришел туда из дальних глубин; и, посовещавшись, боги составили мудрый замысел, в котором были и мысль Улмо, и много от искусства Аулэ, и обширные знания Манвэ.

И вот Аулэ собрал шесть металлов: медь, серебро, олово, свинец, железо и золото — и, взяв долю каждого, сотворил своим волшебством седьмой, который он назвал тилькал[38], и были у него не только свойства тех шести металлов, но и много собственных. Он переливался яркозеленым или красным цветом, его нельзя было сломать, и лишь один Аулэ знал секрет его ковки. Тогда он сковал крепкую цепь из семи металлов, соединив их заклинаниями в вещество величайшей твердости, яркости и гладкости, но тилькала ему хватило только чтобы добавить немного в каждое звено. Но два наручника он сделал из чистого тилькала и с четырьмя кандалами поступил так же. И цепь эта была наречена Ангайно, что значит «Смиритель», наручники — Воротэмнар, что связывают навеки, а кандалы — Ильтэрэнди, ибо их нельзя распилить или расколоть.

Но боги вознамерились прийти к Мэлько с великой силой — дабы увещевать его, если возможно, обратиться к добрым деяниям; но также намеревались они, если ничто иное не поможет, победить Мэлько силой или хитростью и надеть на него оковы, из которых невозможно вырваться.

И пока Аулэ ковал, боги облачались в доспехи, взятые у Макара, который был рад видеть, что они взялись за оружие и собираются на войну, пусть даже их гнев был против Мэлько. Когда же боги и весь их народ вооружились, Манвэ поднялся на свою лазурную колесницу, которую влекли три белейших коня из владений Оромэ, и в руке он сжимал белый лук, чьи стрелы подобны порывам ветра над бескрайними морями. Фионвэ, его сын, стоял позади него, и Норнорэ, его глашатай, бежал впереди. Но Оромэ ехал один на гнедом коне, держа копье, а Тулкас широко шагал возле его стремени, облаченный в кожаную тунику и опоясанный бронзой; оружия при нем не было, не считая окованной железом латной рукавицы на правой руке. Тэлимэктар, сын Тулкаса, что лишь недавно возрос, следовал за отцом с длинным мечом на серебряном поясе. Затем на черной колеснице ехали Фантури, и со стороны Мандоса был запряжен черный конь, а со стороны Лориэна — серый в яблоках, вслед же за ними поспешали Салмар и Омар. Аулэ, что до последнего медлил в своей кузне, шел позади без оружия, неся лишь захваченный из кузницы молот с длинной рукоятью и торопясь к берегам Тенистого Моря, а за ним четверо его подмастерьев несли цепь.

На берегу их встретил Фалман-Оссэ и перевез через море на огромном плоту, восседая на нем в мерцающей кольчуге; но Улмо Вайлимо, намного опередив их, с грохотом ехал в колеснице, что могла странствовать в глубине морей, яростно трубя в рог