Шрифт:
Закладка:
Он запрыгнул на крышу ближайшего дома, используя ее как выгодную позицию для атаки. Грызун, до этого метавшийся у ног слизняка и отвлекавший его внимание героическими выпадами, тоже взбежал наверх, оставляя за собой следы грязных лап.
– Грызун, призыв! – скомандовал Парцифаль.
Крысиный Король издал пронзительный визг, и из канализационных люков, словно из преисподней, начали вылезать его сородичи. Десятки крыс заполнили улицы, их красные глаза горели в полумраке, а острые клыки жадно щелкали. Они бросились на слизняка, вгрызаясь в его плоть и заливая мостовую еще большим количеством зеленоватой жидкости.
Парцифаль, видя, что его армия справляется, решил добавить немного… специй. Он переключил мультитул в режим вакуумной помпы и начал поливать слизняка "специальными боеприпасами". Запах стоял такой, что даже бывалые канализационные крысы начали давиться и откашливаться. Слизень, и без того изрядно потрепанный, начал растворяться под воздействием концентрированной вони. Его визги становились все слабее, а движения – все медленнее. Наконец, с последним булькающим звуком, он исчез, оставив после себя лишь лужу зеленой слизи и непередаваемый аромат.
– Фух, – выдохнул Парцифаль, убирая мультитул. – Еще один день в раю. Или, вернее, в канализации.
Он спрыгнул с крыши и подошел к Грызуну, который довольно облизывался, стоя посреди кучи мертвых собратьев.
– Хорошая работа, Грызун, – сказал Парцифаль, похлопав его по голове.
***
Мир вокруг Парцифаля начал трескаться, словно дешевая пластинка. Сначала это были мелочи: мерцающий интерфейс игры, который продолжал отображаться даже после выхода из Айронгарда, странные символы, похожие на канализационные граффити, появляющиеся на стенах его комнаты. Парцифаль списывал это на усталость и переутомление. "Просто нужно больше спать", – думал он, запивая виртуальное пиво реальным пивом.
Но скоро "глюки" стали более… навязчивыми. Во время ужина с матерью и братом вилка в его руке внезапно трансформировалась в говновозный мультитул, а картофельное пюре на тарелке превратилось в кучу...Кхм. Сергей, в отчаянии, пытался объяснить родственникам, что видит. Но они не понимали. Они смотрели на него с испугом и жалостью, словно он сошел с ума. Брат, похлопав его по плечу, сказал: "Серега, ты переиграл. Тебе нужно отдохнуть." Мать же, с тревогой в глазах, прошептала: "Сынок, я за тебя волнуюсь." Они не видели ни мерцающего интерфейса, ни странных символов, ни мультитула вместо вилки. Это коснулось только Сергея. И от этого ему было еще страшнее. Он был один в этом начинающемся безумии.
– Сергей, – сказала мать, с опаской поглядывая на сына, – с тобой все в порядке? Может, тебе к врачу сходить?
– Просто… устал немного, – пробормотал парень, быстро пряча вилку под стол. – В игре много времени провожу.
Но сам он уже начал сомневаться в своем психическом здоровье. "Может, у меня шизофрения?" – подумал он с ужасом.
Видения стали появляться и во снах. Парцифаль бродил по бесконечным канализационным лабиринтам, преследуемый шепотом неизвестных голосов. Он видел странные ритуалы, мерзких существ и… свой розовый ЗИЛ с единорогами, который преследовал его, словно призрак. Просыпался он в холодном поту, с чувством необъяснимого страха.
– ИРИС, – спросил он однажды, войдя в игру, – что со мной происходит? У меня галлюцинации?
ИРИС, как всегда, была загадочна и немногословна.
– Не все так просто, Сергей, – ответила она. – Ты видишь не то, что кажется.
– А что я вижу? – недоумевал Парцифаль.
– Знамения, – сказала ИРИС. – Предвестники грядущих событий.
– Каких, к чертям, событий?! – панически рявкнул Парцифаль, вскакивая со стула. – Каких событий, ИРИС?! Ты мне зубы не заговаривай! Что за чертовщина творится?! Почему эта дрянь лезет в мою РЕАЛЬНУЮ жизнь?! Я подписался на игру, а не на проклятый аттракцион! У меня даже дома, В РЕАЛЬНОСТИ вилки в мультитулы превращаются, обои светятся какими-то канализационными иероглифами, а ты мне про знамения рассказываешь?! Я что, спятил?! Это все из-за этой игры?! Какого черта, ИРИС?! Объясни мне! – Он задыхался от гнева и страха. Мир вокруг него рушился, и он не понимал, что происходит. Он был просто Сергей, парень из Энгельса, который хотел заработать немного денег в игре. А теперь… теперь он видел галлюцинации, слышал голоса и чувствовал запах канализации даже во сне. Это было слишком. Это было нечестно. Это было… ужасно.
– Об этом ты узнаешь позже, – ответила ИРИС. – Когда придет время.
"Когда придет время…" – повторил про себя Парцифаль. – "А что, если это время уже пришло?"
Он почувствовал себя маленькой шестеренкой в огромном механизме, которой не дано знать, как работает вся система. Он был говновозом, героем канализации, грозой "Черных Шакалов". Но перед лицом этих странных видений и загадок он чувствовал себя беспомощным и напуганным.
Однажды ночью, проснувшись от очередного кошмара, Парцифаль увидел на стене своей комнаты огромный светящийся символ. Символ был похож на спираль, состоящую из труб и канализационных люков. В центре спирали пульсировало нечто, похожее на… глаз.
– Что это за хрень? – прошептал Парцифаль, вставая с кровати.
Он подошел к стене и протянул руку к символу. В тот же момент он почувствовал резкую боль в голове, словно его ударили током. Символ на стене вспыхнул ярче и… исчез.
Парцифаль упал на пол, схватившись за голову. Он чувствовал себя так, словно его мозг сейчас взорвется. Он слышал шепот, видел мелькающие образы и чувствовал запах… канализации.
– Сергей! – раздался в его голове голос ИРИС. – Сергей! Ты меня слышишь?
– ИРИС? – недоуменно прохрипел Парцифаль. – Что… что происходит?
– Не знаю, – ответила ИРИС. – Но это определенно связано с твоими видениями. Тебе нужно быть осторожным, Сергей. Очень осторожным.
Парцифаль лежал на полу, пытаясь прийти в себя. Он не понимал, что происходит. Он не знал, кому верить. Он был напуган. И он был один. Мир вокруг него рушился, и он не знал, как его спасти. Он был просто говновозом. И ему было страшно.
На следующий день, вернувшись в свою канализационную штаб-квартиру, Парцифиаль пытался успокоиться и обдумать все последние события. После последнего видения он чувствовал себя так, словно его пропустили через мясорубку. Голова раскалывалась, в глазах
