Халлах. Высоченная гора и перевал на северной границе Бхарата. С большой вероятностью встречи с неуловимыми йети. Наконец я удосужилась поднять взгляд и увидела гору. Притулившийся у подножия коттедж шерпы выглядел совсем крошечным. На вид Халлах стояла так далеко, что путь до неё мог занять месяцы. У меня перехватило дыхание.

– Я сказал мастеру Золу, что он мог бы подождать два дня, пока спустятся другие шерпы, но он не желает слушать. А ещё, при всём уважении, вам всем было бы безопаснее выйти одной группой.

– Нет! – вырвалось у меня, не успела я даже подумать. Но мой протест прозвучал почти в унисон с ревом Зола.

Кирсти молча размышляла. Затем она кивнула.

– Ладно, хорошо. Так действительно безопаснее.

– О чём ты вообще? – я набросилась на Кирсти. – Ты же сама не стала сотрудничать с Пателами, а теперь готова дружить с ЗА?

– Сэм, ты просто не представляешь себе, что нас ждёт там, наверху. Гора может в один миг тебя похоронить. Намного безопаснее штурмовать её большой группой, – она посмотрела мне за спину, на Зола и Зейна. – Слушайте, никому такое соглашение не по душе, но до базового лагеря мы поднимемся вместе. Там каждый сможет пойти своим путем, и ЗА могут нанять шерпу, который нас ждёт. Согласны? – Она протянула руку Золу.

– Ладно, – буркнул он, но руку не пожал. – Но журналист пусть остаётся здесь.

Глава 29. Саманта

Мы собирались выйти завтра на рассвете, так что в коттедже шерпы нам предстояло провести одну ночь.

Из окна на втором этаже открывался грандиозный вид на гору Халлах. Пик гордо вздымался над землёй – первый в целой череде вершин, уходящих далеко за горизонт, подобно застывшим навеки гигантским волнам. Верхняя треть горы была укутана чистым, нетронутым снежным покровом.

И, словно исполняя ещё не высказанное мной желание, за окном начался лёгкий снегопад. Я следила за тем, как садится солнце, купаясь в розовом сиянии над склонами гор. Какая мирная картина.

Я вздрогнула и посмотрела на кружку с горячим какао в руках. Всё нутро чувствовало: слова «гора» и «мирная» никак не вяжутся между собой.

«Бобы какао – так много вариантов применения, что глупо пытаться составить список, даже в голове».

Я была одна – наконец-то. Зол даже не соизволил спуститься пообедать с нами. Зейн пришёл, но в присутствии Кирсти и Дэна держался отстранённо. Я подслушала его переговоры по телефону с группой учёных в штаб-квартире ЗА. И вспомнила про папу: он уже должен был вернуться с пастой домой. Попыталась представить, каково это – заниматься составлением зелья, имея в подчинении целую команду химиков и полностью оснащённую лабораторию. Или хотя бы работать вдвоём с дедом. Он был единственным, кто разделил бы со мной тот зуд алхимика, который заставляет нас экспериментировать в поиске новых составов. И я то и дело вспоминала, с каким восторгом рассказывал о нём Дэн. Иногда я забывала, что дедушка был моложе меня, когда создавал самые важные зелья в своей жизни.

Пару раз во время обеда Зейн ловил мой взгляд, однако я успешно избегала зрительного контакта. Однако из-за бабочек, порхавших в животе, есть толком не получалось. Глупый, предательский животик.

Я так и подскочила, когда кто-то громко прокашлялся. Он стоял на пороге, и я впервые видела его в такой простой одежде: худи, вылинявшая и обтрёпанная на обшлагах толстовка, рваные джинсы и вязаная шапка, из-под которой выбивались непослушные локоны.

Никогда он не казался таким крутым. Я тоже была одета по-походному, но, в то время как он являл собой образец элегантности, я походила на… обычную неряху.

– Есть что-то горячее попить?

Я медленно взяла со стола свою кружку и громко проглотила какао, оставшееся во рту.

– Я извела последнюю ложку какао, так что остался только растворимый кофе. Молока тоже нет.

– Прямо сейчас я был бы рад эспрессо из любой забегаловки – главное, чтобы от него шёл горячий пар.

– Ага, – хихикнула я, – я тоже скучаю по латте с ванилью.

– Согласен, – он насыпал две ложки растворимого кофе в кружку и отправился к нагревателю.

– Я бы всё-таки положила сахар, – посоветовала я. – Может, перебьёт привкус помоев.

– Верно. Ты у нас не только в зельях шаришь, да? Ещё и бариста подрабатываешь?

– Я девушка многих достоинств.

– Не поспоришь, – он улыбнулся. – Я рад, что ты по-прежнему в Охоте. Я боялся, что больше не увижу тебя, пока Эмилия так и норовит ставить палки в колёса.

Жаль, что какао кончилось так быстро. Теперь я могла лишь держать пустую кружку и смотреть на него. Хорошо, что он за разговором не обращал внимания на суетливые, бесцельные движения моих рук.

– Все как будто позабыли, что речь идёт о жизни девушки. Ты в курсе, что Эвелин становится хуже? Кажется, они даже пытались её связать… но добились обратного эффекта. Эвелин безумно сильна.

– А она тебе действительно небезразлична, да?

– Мне небезразлично то, что в итоге все мы можем потерпеть неудачу. Если не удастся её спасти… Страшно представить, что это будет значить для неё. Для всей Новы. И эта Дикая Охота… мы думаем, что собираем правильные ингредиенты, но кто знает? Она же годами трудилась над своим зельем. Что, если мы что-то упустим? Что, если никто не составит верное зелье?

– Я думаю, для того и предназначена Охота – чтобы выбрать лучших из лучших…

– Но на кону жизнь Эвелин! – Он умолк. – И та же Охота призвала вместе с нами Эмилию, которая только и думает о власти и вовсе не желает, чтобы Эвелин исцелилась, – в отчаянии он грохнул кулаком по столу. – Хуже всего то, что я так до конца и не поверил, будто Эвелин всё это время прятала зелье от меня. Если она так отчаянно нуждалась в помощи, я мог бы что-то сделать. В смысле, мы же были друзьями. Лучшими друзьями – по крайней мере, я так считал.

Это походило на желание высказать давно наболевшее, и я промолчала. Только через пару минут окликнула его:

– Зейн?

– Что?

– По-твоему, оно было приготовлено для тебя?

– Что?

Я не ответила, лишь постучала пальцами по краю кружки.

– Приворотное зелье? – Он вздохнул. – Ну да. Похоже на то.

Мы долго сидели в тишине. И оставаться здесь дальше для меня было опаснее, чем карабкаться по горам.

– Пойду-ка я спать, – сказала я. – До завтра?

– Пока, – кивнул он.

– Спокойной ночи, – я