Шрифт:
Закладка:
– А ты не знаешь?
За окнами мужские голоса, кто-то что-то кому-то грубо говорит, дверца машины хлопнула, послышался смех, затем ругань. Полный двор людей, видать спецназ нагрянул, а Сафрон и не слышал ничего, потому что музыка играла. Ленусик, будь она неладна. И Гонсалес падла.
– Я убью этого урода!
Круча открыл дверь, выглянул в холл. А в доме тоже люди, ходят, переговариваются, двери хлопают, может, и бутылки откупориваются.
– Рома, сходи за фотоаппаратом! – сказал он и закрыл дверь.
– Зачем фотоаппарат? – Сафрона бросило в дрожь.
Все, в этот раз фортуна точно отвернулась от него. Круча сфотографирует его и ославит на всю страну. Братва точно отвернется… И правильно сделает. Ну не может такой идиот быть в авторитете! Даже если он ФСБ опустил.
– Или лучше за диктофоном? – с ехидной усмешкой спросил Круча.
– Зачем диктофон?
– Ну как же, расскажешь, как ты мента поганого заказал! Меня, то есть. Братва скажет, какой крутой у нас босс, мы за таким и в огонь, и в воду.
– Я тебя не заказывал! – Сафрон в раздумье мотнул головой.
В общем-то, он готов на такой обмен, Круча его развязывает, никому ничего не говорит, а он ему признание. Ну примут, ну закроют, и что? Да на киче куда лучше, чем здесь, в таком положении. Тем более что само по себе признание ничего не стоит, любой адвокат развалит дело. Ну, может, и не любой, но развалит.
– А Гонсалес говорит, что это ты меня заказал.
– Где он говорил? Когда говорил?
– А когда заказ своему дружку подвез. В гаражи на Железнодорожной улице.
– Какому дружку?
– И дружок за решеткой, и Гонсалес за решеткой.
– Гонсалес за решеткой? – Сафрон наморщил лоб.
Если Гонсалеса задержали, он не мог трахать Ленусика.
– А ты где думал?
– А Лену… Лена где?
– Не знаю.
– Как не знаешь? Ты ее не видел?
– Ты не отвлекайся, Сафрон. Давай рассказывай, как меня заказал.
– Да не заказывал я тебя! Не знаю, что там Гонсалес напел… И вообще, я требую адвоката!
– Что?!
– Твою мать! – простонал Сафрон.
Только адвоката здесь не хватало.
– Круча, блин!.. Это Ленка все! Ты же знаешь Ленку!.. Ну будь человеком!
Кто-то дернул за ручку двери, Круча среагировал мгновенно, повернулся лицом к выходу. Дверь открылась, но в спальню никто не зашел, Круча не позволил. Вытолкал человека, закрыл за собой дверь. Вернулся минуты через три. Сафрон за это время успел вспотеть, высохнуть и снова вспотеть.
– Хорошо, я согласен! Давай диктофон, это я тебя заказал!
– Зачем?
– А достал ты меня!
– Чистосердечное признание писать будешь?
– Чем?
– А я чернила в шляпу налью! Перо там есть… Или даже три пера! – веселился Круча.
– Не заказывал я тебя! Но с удовольствием в этом признаюсь!.. Развязывай давай!
– А Васильев? Васильева нужно оставить в покое. И лжесвидетеля тоже.
– Э-э, тут нужно что-то одно!
План относительно Васильева почти сработал, Северьянов уже почти готов выбросить белый флаг, осталось только немного его дожать. Казалось бы, что немного. На самом деле фэбсы сами дожали Сафрона. Возможно, это их спецназ помог Круче с захватом дома. Может, Северьянов уже за дверью, ждет, когда настанет его очередь посмеяться над убогим.
– А зачем тебе Васильев, когда тебя за убийство закроют? Фээсбэшники тебе цвета поменяют, петухи – это какого цвета масть?
– Хорошо, я все решу!
– А куда ты денешься?
Круча развязал только руки, ноги Сафрон высвобождал сам, придерживая при этом шляпу. Развязался, схватил одежду, надевая брюки, сунул ногу не в ту штанину, торопился очень. Круча откровенно усмехался, глядя на него.
– Так ты ментов своих сюда нагнал? – спросил Сафрон, надевая рубашку.
– Основания очень веские, Гонсалес твой попался. Заказ на меня передавал.
– Кому?
– А ты не знаешь?
Похоже, Круча не врал, возможно, Гонсалес на самом деле облажался. Сафрон сказал: «Делай что хочешь, но менты не должны вытащить Васильева», – и Гонсалес нашел способ. И это его выбор, пусть только попробует сказать, что это Сафрон дал ему отмашку на Кручу, дня на киче не проживет.
– Понятия не имею.
– То есть ты не контролировал свой заказ?
– Свой заказ? Не заказывал я тебя, не знаю, чего так Гонсалеса закоротило… Ленка где?
– Понятия не имею.
– Не видел?
– Нет.
– Странно!
Сафрон вышел в холл на втором этаже, Лозовой стоял у лестницы, смотрел на него, прятал улыбку. Как будто все знал и перебирал в уме всех, с кем мог поделиться убийственной для Сафрона новостью. Но ведь не видел он ничего, и только пусть попробует кому-нибудь что-нибудь сказать… А ведь попробует! Сафрон сжал кулаки, готовый убивать всех, кто окажется на пути, в том числе и Ленусика, если вдруг попадется на глаза.
В доме Сафрон ее не нашел, во дворе только омоновцы – в брониках и с автоматами. Комов там же – стоит, презрительно ухмыляется. Охранники у караулки стоят, как опущенные, глаза прячут. Не смогли они отразить атаку, даже предупредить Сафрона не успели, так жестко и быстро их приняли. Пока в спальне играла музыка.
– Лена где? – обращаясь к Пикалю, зло спросил Сафрон.
– К подруге, сказала… – глянув на мента за спиной у него, буркнул тот.
– Так она ушла?
– Да, сказала, что ты спать лег, а ей скучно, вышла за ворота, пошла. – Пикаль повел рукой вдоль улицы.
– Ночью, одна?
– Ну так до шестнадцатого дома недалеко.
– До шестнадцатого дома, – обозленно пробормотал Сафрон.
В шестнадцатом доме жила одна веселая разведенка. Ее отец нефтью занимался, выдал ее замуж за своего заместителя, а Танюха в блудство ударилась, одна сейчас живет, сама, без мужа, в деньгах купается, дом у нее конкретный, крытый бассейн, все дела. И Ленусик иногда к ней захаживала. Но какого черта ее туда ночью понесло? Своего бассейна мало? Приключений на задницу захотелось? Пьяная идиотка!
– Нашел свою Елену Евгеньевну? – спросил Круча.
Сафрон не ответил, зыркнул на него, поджав губы.
– А себя потерял… Руки давай, в отдел едем!
Сафрон протянул вперед руки, Лозовой с удовольствием защелкнул на них браслеты.
Сафрон удрученно вздохнул. Возможно, Ленусик и не хотела ничего плохого, пошла к Танюхе только за хорошим. Может, в гости ее на пьяную голову собралась пригласить, на бутерброд, так сказать. Танюха баба ничего себе, и Сафрон ей нравился, может и срослось бы что-нибудь, в формате тройничка.
Ленусик, конечно, отчебучила, но баба, как ни крути, в своем репертуаре. И не могла она знать, что
