Шрифт:
Закладка:
— Может, мать хотела от него избавиться, — предположил Кевин. — Как ты и отметила, он затратный. Много колготни. Может, мать продала его. Продала его Тренту.
«Может, Трент был одержим не Кэрри, а Майлзом».
Мысль была слишком мрачной, чтобы рассматривать ее, но она решила обсудить ее с Кевином после окончания разговора.
— Я так не думаю, — вмешался Мико. — Судя по всему, мать была прикована к своему сыну. Слышал это от мужа, бабушки и сестры.
— А друзья? — поинтересовалась Фара. — Ты допрашивал кого-нибудь из ее друзей?
— Муж говорит, у нее их нет, кроме какой-то Бонни, которая заблокировала его на Фейсбуке. Раньше, пару лет назад, друзья имелись, однако около года назад супруга перестала заходить в соцсети.
Год назад. Фара переключила экран с журнала фотографий на профиль Кэрри в соцсети. Она пролистала ленту Кэрри, которая была открыта и настроена на публичный доступ.
— Она не переставала заходить. Походу просто перестала публиковать посты.
— Верно, и жертва удалила всех из друзей, включая супруга. Судя по всему, она состоит лишь в одной группе на Фейсбуке. В группе с любительницами стеганых одеял. Муж утверждает, что это странно. Говорит, что раньше она была очень увлечена соцсетями. Хочет, чтобы мы проверили теорию, однако, очевидно, поиски пацана приоритетнее.
Муж был прав. Как-то странно. Кэрри писала по два-три раза в день в течение, казалось, многих лет, потом перестала. На это была причина. Какая?
— Мико, можешь найти кого-нибудь из друзей, с кем она перестала общаться? Нужно понять, почему она изменилась. Что-то должно было случиться. У мужа была интрижка или она заболела. Хоть что-то. Муж не знает, в чем могла заключаться причина?
— Сказал, понятия не имел, что она удалилась из социальных сетей, пока вчера не зашел на страничку, чтобы посмотреть фотографии из поездки. Честно говоря, он не похож на самого внимательного супруга. Мы задаем ему много вопросов, однако ответов у него не находятся.
— Он кажется надежным? — спросила Фара. — Думаете, у него есть еще один Кукурузник на стороне?
— Кукурузники в Небраске, — пробормотал Кевин. — А семья проживает в Висконсине.
— Я бы не стал сбрасывать этот вариант со счетов, — ответил Мико. — Но мужик так переживает за сына. Он также сказал, что она поднакопила препараты. Возможно, не давала пацану выписанные лекарства.
— Синдром Мюнхгаузена? — спросил Кевин, Фара же кивнула в знак согласия. Синдром Мюнхгаузена опосредованно не был распространен, однако психическое состояние — когда родитель симулирует состояние здоровья ребенка, намеренно провоцируя симптомы — было вполне обоснованным, хотя она не могла сразу понять, как этот факт вписывался в эту кучу-малу.
— Таково мое предположение, но Кайл — муж — заявил, что она свихнулась, когда у сына снова обнаружили рак. В первый и второй раз женщина справлялась с этим нормально, а когда это случилось в этот раз, у нее крыша поехала. Она не переставала плакать несколько дней. Говорит, была в бешенстве, водила сына к специалистам и пыталась сделать все возможное, чтобы он был здоров. Мужик был категоричен в том, что она хочет только лучшего для Майлза. И возвращаясь к вашей теории о том, что, возможно, она бросила ребенка, вспомните: в Калифорнию лететь она не хотела. Пыталась отказаться от поездки, а потом пыталась уговорить Кайла поехать с Майлзом вместо нее.
Они некоторое время переваривали информацию.
— Хорошо, — наконец сказал Кевин. — Давайте вернемся к вопросу, в котором неясно — где причина, а где следствие. Второй сценарий — похищение Майлза не имеет никакого отношения к убийству. Мать увозят и убивают неизвестно за что. Майлз был с ней на улице, когда ее похитили, и напоролся на другого злодея, у которого он и находится.
— Либо убийца — Трент — увез и мальчика, затем избавился от него в неизвестном месте.
— Ребенок заболевает раком несколько раз, потом его похищают или еще что похуже. — Фара в недоумении качает головой. — Невезучий малыш.
— И непростой, — добавил Кевин.
«Верно», — угрюмо подумала Фара. Детективша понадеялась, что в данный момент паренек держался молодцом.
ГЛАВА СЕМИДЕСЯТАЯ
МАЛЬЧИК
У него трещала голова, прям реально трещала. Приступ прекратился прямо перед тем, как они приехали в больницу, и Усатый заявил, что это прям здорово, словно Майлз мог его как-то контролировать. Теперь же башка трещала; обычно у мамы бывало лекарство, но Усатый проворчал, что у него ничего с собой нет и что Майлзу дадут лекарство в парке.
Тот факт, что у Усатого не было лекарств, вызывал недоумение. У взрослых всегда имелись лекарства. У мамы везде лежали запасные медикаменты, и если мужик был похитителем, то у него отстойно получалось. Мама говорила: на случай непредвиденных обстоятельств нужно всегда все планировать заранее, а у Усатого не было даже пластыря для раны на майлзовой голове. К тому же рана очень сильно болела, и Майлзу казалось, что ему ни разу не было так больно, разве что в день операции.
Теперь Майлз снова сидел на заднем сиденье и пытался следовать трем правилам, но уже два раза начинал плакать от боли. Усатому походу было по барабану, за исключением того, что он продолжал материться и бить по рулю.
Вдруг машина дернулась — их начало шатать по сторонам. Майлз попытался ухватиться за что-нибудь, однако сиденье было скользким. Мальчик схватился за ремень безопасности, но это не помогло, потому что тот растянулся. Ощущение создавалось такое, будто голова раскалывается, боль была такой резкой, прямо над ухом, и Майлз закричал так же сильно, как и ощущалась боль; машина вдруг затормозила с такой силой, что он упал между задним и передним сиденьем и ушиб локоть.
Он икнул и схватился за локоть рукой; сиденье скрипнуло, когда Усатый наклонился к Майлзу и дыхнул в лицо. Дядька выглядел невероятно серьезным и стремным.
— Слушай меня, — зашипел он совсем как змея, и Майлзу очень хотелось напомнить, как тот обрадовался прекращение приступа, но на всякий пожарный решил промолчать. — Я дам четкие указания и ты будешь им точно следовать. Усек?
Майлз шмыгнул носом, кивнул и попытался не заплакать, но слезы, казалось, вот-вот хлынут из глаз.
— Знаешь, что бывает, если не следовать указаниям?
— Ага. — Он издал тихий всхлип, который не смог сдержать. Мама уедет, а меня засунут в темные места, похитят и уморят голодом. — Я буду следовать… буду делать все, что скажете.
— Все предельно просто, слышь? — он указал на окно машины. — Тебе лишь нужно шагать в ту сторону, пока не покажется
