Во многих публикациях указывается, что граф Зубов не принял советскую власть и отправился в 1918 году в эмиграцию. На самом деле события развивались по другому сценарию. У графа Зубова, действительно, складывались непростые отношения с новой властью, несмотря на то, что 5 ноября 1917 года он приказом наркома Луначарского был назначен комиссаром Гатчинского дворца, а три недели спустя получил широкие полномочия директора Гатчинского дворца, ставшего музеем[186]. Граф трижды был под арестом, несмотря на то, что являлся советским служащим. Второй арест состоялся в начале марта 1918 года вместе с братом царя Михаилом Николаевичем. После этого он покинул свою должность директора в Гатчине и перешёл на работу в Павловский дворец-музей, оставаясь до 1924 года руководителем и преподавателем в созданном им Институте истории искусств. В середине июля 1925 года граф отправился в заграничную командировку и в Советскую Россию больше не вернулся[187].

Пути-дороги с княгиней Шаховской, судя по всему, разошлись после ухода графа с поста директора в Гатчине. Евгения Михайловна продолжила служить новой власти, пользуясь поддержкой наркома Луначарского и коменданта Зимнего дворца Покровского.

Всё, что происходило в судьбе «красной княгини» Шаховской нуждается в документальном уточнении на основе архивных материалов. До наших дней дошли и активно используются в разных публикациях две основные версии относительно её пребывания на советской службе в Петрограде в 1918 году. Как мы уже отмечали, после отставки в конце февраля 1918 года графа Зубова княгиня временно исполняла обязанности директора Гатчинского дворца-музея. Позже она была отстранена от должности, когда вскрылись факты растрат и продажи культурных ценностей из музея. Скорее всего, если это имело место быть на самом деле, то можно предположить, что всё происходило в сговоре с комендантом Зимнего дворца и Эрмитажа Н.И. Покровским, который примерно в то же время был уличён в продаже дворцовых экспонатов и отстранён от должности. Что касается Евгении Михайловны, то она перешла в ведомство Наркомпроса, где получила должность в отделе имущества РСФСР. В ходе разбирательства чекистами дела о незаконной продаже дворцового имущества были вскрыты факты причастности подозреваемых в контрабандном ввозе в Петроград оружия для белогвардейского подполья. Как в то время часто бывало, цепочка оружейных поставок вскрылась случайно. В сентябре 1918 года при разгрузке товарных вагонов на Финляндском вокзале случайно повредили один из ящиков, из которого посыпались револьверы, патроны к ним и гранаты. Начались аресты и допросы следователями ПетроЧК всех причастных к этому событию. Попала под арест и княгиня Шаховская, но вскоре она была выпущена на свободу. В её защиту выступил сам нарком Луначарский, приславший на имя Г.И. Бокия (тогдашнего председателя Петроградской ЧК) телеграмму из Москвы. «Вчера вечером арестована Евгения Михайловна Шаховская, – как следует из текста телеграммы Луначарского, приведённого на сайте военно-исторического форума «Military», – энергичная и деятельная сотрудница в отделе имущества республики. Она нам хорошо известна. Если в какой-либо своей деятельности она проявилась в чем-то предосудительном против советской власти, которое может быть основанием ее ареста, то, утверждаю, товарищ, что подобные явления в настоящее время с ее стороны могут быть легко и срочно предотвращены простым напоминанием мне. С товарищеским приветом, Луначарский»[188].

Кстати, из приведённых нами фактов вытекает, что в книге «Икары российского неба» и в опубликованной переписке М.Л. Дольникова[189] приведённые сведения из биографии авиатрисы княгини Шаховской значительно искажены и во многом не соответствуют действительности. Например, ошибочно указывается, что она была дальней родственницей императора Николая II. Неверно сообщается, что она была ранена при проведении воздушной разведки в начале Первой мировой войны, за что была награждена орденом Святого Георгия. При этом в переписке, как, впрочем, и в некоторых других публикациях о пилоте княгине Е.М. Шаховской, приводится фото раненой совершенно другой женщины-доброволицы тех лет – Маргариты Романовны Коковцевой.

В публикациях М.Л. Дольникова ошибочно указано, что в период 1917–1918 годов она служила в Киевской ЧК, тогда как в те годы, как нами отмечалось выше, бывшая княгиня находилась в Петрограде. Да и органов ЧК в Киеве в то время просто не существовало. Красная армия вошла в город в феврале 1919 года, сменив в 13‐й раз за время после Февральской революции власть в Киеве после ухода петлюровцев и частей Добровольческой армии. Создание Всеукраинской ЧК (ВУЧК) и других чекистских органов на Советской Украине началось с декабря 1918 года, полноценно функционировать они стали с весны следующего года, когда в апреле 1919 года председателем ВУЧК был назначен известный чекист М.И. Лацис.

На сайте военно-исторического форума «Military» участниками дискуссии отмечалось, что всесильный председатель ПетроЧК Глеб Бокия уже тогда знал, что Покровский и Шаховская являлись осведомителями ЧК и были случайно арестованы по оружейному делу. Утверждалось, что в архиве Управления ФСБ по Санкт-Петербургу и Ленинградской области до сих пор хранится агентурное дело Покровского – Шаховской. На наш взгляд, информация подобного рода должна обязательно основываться на документах и архивных материалах. Тем более что из приведённого фрагмента обсуждения на форуме следует, что было заведено одно агентурное дело сразу на двоих осведомителей. В подобных случаях агентурное дело обычно оформляется на конкретного человека, которому присваивается оперативный псевдоним. При этом в открытых публикациях об этом эпизоде с агентурным сотрудничеством Шаховской с ПетроЧК никаких упоминаний не приводится.

Хотя, условно говоря, в подобном случае появляется некий логический мостик в рассуждениях о том, каким образом княгиня вообще оказалась среди сотрудников ЧК. По одной из версий, ничем ещё пока не подтверждённой, её чекистская служба началась как раз в Петрограде. В некоторых публикациях отмечается, что это позволило княгине свести свои счёты с теми, кто когда-то необоснованно обвинил её в шпионаже в пользу Германии и отправил на пожизненный срок в заточение. Однако и в этом случае не приводится никаких достоверных фактов, конкретных фамилий, способов и последствий её личной мести. Возможно, по этой причине, как полагают некоторые публицисты, с помощью того же Луначарского она получила перевод по службе в Киевскую губЧК. Считается, что в период с 1919 года и до момента гибели в Киеве осенью 1920 года она занимала должность следователя ЧК. Однако нам не удалось найти никаких следственных документов с её подписью. В статье историка В. Чумакова, опубликованной в журнале