Боевые вылеты в период Первой мировой войны

После успешной сдачи испытаний, предусмотренных при поступлении добровольцем на военную службу в качестве пилота, княгиня Шаховская была направлена в действующую армию. Несмотря на то что к месту службы она добралась лишь к 1 декабря 1914 года, в списки авиаотряда княгиня была зачислена с 19 ноября в соответствии с царской резолюцией. В номере популярного в то время журнала «Искры» от 30 ноября того же года была помещена фотография Евгении Михайловны вместе со своим наставником пилотом В.А. Лебедевым перед вылетом на аэроплане «фарман». Снимок сопровождало краткое сообщение под заголовком «Женщина – военный летчик». «Известная летчица княгиня Шаховская, – отмечалось в журнале, – по сдаче соответственного испытания, принята в число военных летчиков и отправляется в действующую армию. Она будет первой женщиной – военным летчиком»[171]. О ней писали и в других изданиях. Так, в газете «Столичная молва» в конце ноября была опубликована заметка о летчике – княгине Шаховской. Сообщалось, что проводы авиатрисы на фронт «вышли очень торжественными. Все ее купе засыпано цветами»[172]. Отмечалось, что княгиня отправилась в действующую армию по распоряжению главнокомандующего армиями Северо-Западного фронта. Как известно, в период с 3 сентября 1914 по 17 марта 1915 года этим фронтом командовал генерал от инфантерии Н.В. Рузский.

Далее военная судьба привела авиатрису Шаховскую в Ковенский крепостной авиаотряд, где она и начала свой счёт боевым и разведывательным полётам над вражескими позициями. Ей был присвоен первый офицерский чин военного времени, а фото прапорщика Е.М. Шаховской было опубликовано в журнале «Огонёк» в январе 1915 года. Сбылась её давняя мечта. Она первой из женщин-авиатрис получила заветное удостоверение военного пилота и оказалась в боевом строю военных лётчиков Ковенского крепостного авиаотряда.

Ковенская крепость перед войной была частично перестроена и местами укреплена. Однако запланированные работы к началу войны не были завершены. Тем не менее крепость представляла из себя полностью автономную оборонительную систему крупных размеров. В крепости был свой железнодорожный вокзал, телеграф, система водоснабжения, мельница, пекарня и разветвлённая сеть дорог. Считалось, что в начале XX века Ковно (ныне – г. Каунас в Литве) стал крепостью 1‐го класса[173]. В этой фортеции в начале мировой войны была размещена 4‐я воздухоплавательная рота, позже преобразованная в крепостной авиаотряд.

На фронте авиатриса успешно выполняла разные задания, отличалась смелостью и находчивостью в военной обстановке. При этом заметим, что во время пребывания княгини в Ковенской крепости боевые действия шли вдали от места её службы. Судя по всему, не было у неё ни героических схваток с вражескими пилотами, ни полных опасностей полётов над окопами германцев, о которых мы читаем в некоторых современных публикациях. Как отмечает историк авиации В. Лебедев, крепостная авиация «первоначально использовалась для разведки, но уже на более дальних рубежах от своей фортеции, а также для обеспечения связи с полевыми частями и штабами управления, располагавшимися вдали от линии фронта. …О применении аэропланов как бомбардировщиков или как средства борьбы с аэропланами и аэростатами противника к началу Первой мировой войны речи еще не шло»[174]. Впрочем, в военных архивах, скорее всего, сохранились журналы военных действий этого периода и другие документы, которые позволили бы уточнить и дополнить эти страницы армейской жизни военного лётчика Е.М. Шаховской.

Сегодня, судя по военной обстановке, можно предположить, что жизнь пилотов в Ковенской крепости протекала довольно спокойно, что создавало условия для активной частной жизни. По службе к княгине-прапорщику никаких претензий не было, а вот на личных фронтах обстановка была накалённая. Она и раньше не отличалась высокой нравственностью и сдержанностью в амурных отношениях и пустилась во все тяжкие. Позже её обвинили в романтических связях с другими пилотами-мужчинами и разгульном образе жизни. Такое поведение титулованной особы сочли недопустимым во время пребывания в действующей армии. Приказом по Ковенской крепости № 410 от 31 декабря 1914 года «согласно приказания Главнокомандующего летчик доброволец Княгиня ШАХОВСКАЯ откомандировывается от авиационного отряда». Основанием для издания такого приказа комендантом крепости генералом от кавалерии Григорьевым стала телеграмма дежурного генерала от 28 декабря того же года. К сожалению, полный послужной список женщины-пилота Е.М. Шаховской до сих пор не найден и не опубликован. Это порождает разные вопросы и, возможно, не совсем верные предположения у авторов публикаций о первой женщине – военном пилоте. Например, известно, что княгиня имела чин прапорщика. Как известно, это был первый офицерский чин в военное время. Иными словами, она состояла в кадрах офицерского состава РИА.

Но в приказе об откомандировании она почему-то названа лётчиком-добровольцем. Кстати, и сама формулировка об откомандировании порождает вопросы: куда откомандирована и в качестве кого. Ведь она же не отставлена от службы, стало быть, продолжала состоять на военной службе в качестве прапорщика инженерных войск, поскольку первоначально все воздухоплавательные роты и авиационные отряды подчинялись Главному инженерному управлению (далее – ГИУ). Но решение об откомандировании Евгении Михайловны принималось не в порядке подчинённости, а почему-то на самом высоком уровне – главнокомандующим РИА, которым до августа 1915 года был великий князь Николай Николаевич. В общем, вопросов больше, чем ответов. А дальше в судьбе княгини стали происходить ещё более непонятные и трагические события.

Личная месть за отказ в романтической взаимности

Фронтовой период военной службы и частной жизни княгини Шаховской практически до сих пор остаётся неизвестным. В публикациях в основном пересказываются слухи и какие-то скандалы, не имевшие достоверных подтверждений. Возможно, в военных архивах хранятся какие-то документы и материалы, проливающие свет на события того времени и позволяющие понять реальные обстоятельства всего происходившего. Хотя некоторые несоответствия и очевидные неточности в описании тех далёких событий можно отметить уже сегодня. Например, ей в вину ставили то, что она якобы прибыла к месту службы в собственном вагоне, в котором проживала и «устраивала веселые банкеты»[175]. В других случаях называется её личный фургон, превращенный княгиней чуть ли не в притон. Но мы уже выше приводили выдержку из