–Нет, не может,– отрезала та.– В общем, бумаги, которые сперли у Пратенса, уже на месте. Папку в хранилище мы вернули.

–Нашли?

–Да. В той самой плошке, о которой ты сказал.

–А плошку как нашли?

–Случайность,– пожала она плечами, устраиваясь напротив в кресле за столом.– Очень удачная.

–Чего ж не радуешься тогда?– Голос у темного стал какой-то совсем сварливый.

–Рано.– Разговаривая, Селль внимательно присматривалась к темному, стараясь делать это не особо заметно – все-таки что-то с ним было не так.– Пока не могу сказать, что поставила в этом деле точку, там еще до беса странностей. Впрочем, странностей мне сегодня вообще хватило. С избытком.

–О! Вот, кажется, мы и до плохого дошли,– еще больше насупился тот.– Выкладывай, чего тянешь?

–Темный, я была в приюте.

–И? Говори же!

–Господин Шернол больше не преподает там математику.

Почувствовав что-то в ее голосе, Арделан мгновенно подобрался:

–Что же он теперь имеет честь преподавать? И где?

–Два месяца назад он был арестован,– на его тон Ленро не повелась, оставшись серьезной, как гробовщик.– В приюте до сих пор удивлены, с чего это столь слабенький темный угодил аж к вивисекторам. И за какие такие заслуги.

–Он в специальном корпусе?– От ехидства Арделана не осталось и следа.

–Да.

–Сведения точные?

–Более чем,– подтвердила она.– Ему туда даже передачи пару раз отправляли. Приютские собирали, да – родственников у него нет.

–Селль,– выдал темный после целой минуты мрачного раздумья.– Тебе придется встретиться с твоим бывшим. И любыми путями вытянуть из него подробности – уверен, они будут связаны с тобой.

–Уже,– кивнула она, прекрасно поняв ход его мыслей.– Встречалась.

–И?

–По сути, он просто отказался со мной разговаривать. Отговорился какими-то срочными делами и смылся.

–Глаза отводил?– неожиданно поинтересовался тот.

–А?– растерялась Ленро, не поняв смысла вопроса.

–Глаза, спрашиваю, в сторону отводил, когда с тобой общался? Вернее, когда отказывался общаться?

–Н-нет. Но какое…

–Большое! Это хорошо, что взгляд не прятал. Значит, пойдешь к нему завтра – попробуешь поговорить еще раз. А если не выйдет – послезавтра…

–Темный, ты чего?– Она пристально, уже не скрываясь, всмотрелась в его лихорадочно блестевшие глаза, выбралась из кресла и подошла вплотную.– Разумеется, пойду, тут даже обсуждать нечего, но какого беса с тобой происходит, а? В самом деле голодный?

–Кормить будешь?– опять нахохлился тот.

–А надо?– Она немного поколебалась, присела на диван рядом и протянула ему руку:– Надо, спрашиваю?

–Не надо,– отвернулся тот.– Кормленый уже. Здесь Рида была – успела позаботиться.

–Э-э-э,– Селль в сомнении посмотрела на свою ладонь, на темного, но так и не нашлась, что к этому добавить.

–Нет,– Арделан ее тем не менее понял, причем совершенно правильно, и даже взбодрился.– Обошлось без этого. Одним обедом. Хотя… Я, может, и не отказался бы – женщина она во всех отношениях приятная. Ни от чего не отказался бы.

–Но непонятки с Ласнером тебе не нужны,– хмыкнула Селль, прекрасно сообразив, с какой целью ей это говорят.– Понимаю, угу. Он, кстати, мужик ревнивый…

–Они мне не нужны с тобой,– загадочно выдал тот, поднимаясь.– Ладно, пошли в кухню – Дарив там все приготовила. За столом договорим.

Ленро, у которой с завтрака ни крошки во рту не было, здорово этому предложению обрадовалась:

–Пойдем,– она тоже встала, двинувшись вслед за ним к выходу.– Там мне все и расскажешь.

–О чем?– насторожился тот, притормаживая.

–О том, куда всю свою силу слил,– подпихнули его в спину, снова направляя к лестнице.– И зачем. И нечего на меня пялиться – не дура, все прекрасно вижу!

–Не дура,– вынужденно согласился Арделан, от души поиграв с ней в гляделки, но в итоге все-таки шагнув, куда толкали.– Расскажу, ладно. Если кушать хорошо будешь.

–Ты даже не представляешь, темнейшество, насколько хорошо я готова это делать!

–Уже страшно.

Чуть позже Селль очень порадовалась, что сначала отдала должное кулинарным изыскам Риды и лишь потом принялась вытрясать из темного подробности того, чем он занимался в ее отсутствие и как довел себя до жизни такой,– иначе бы аппетит ей это здорово подпортило.

–Рида снова приходила с сыном,– вроде бы невпопад выдал Арделан, когда за десертом на него опять начали наседать, требуя информации.

–И? Это мальчишка тебя так выжал?– нарочито заломила она бровь.

Сарказм темный уже привычно проигнорировал, а Ленро вдруг подумала, что ей теперь запросто сходит с рук такое, чего тому же Прати не спустили бы никогда и ни за что. Впрочем, размышления на эту тему отложила на потом – не до них.

–Парень силен,– как ни в чем не бывало продолжил свою мысль тот.– Ему действительно нужно уметь многое, но держать себя в рамках – особенно.

–Так ты учишь его прятать ауру?– не на шутку заинтересовалась она.

–Рыжая, я тебе что, фокусник базарный? Трюкам его учить?

–Почему трюкам?– оторопела Селль.– Ты же сам такое делаешь?

–Я делаю,– зыркнул тот исподлобья,– не потому, что меня научили, а потому, что с этим родился. И не только с этим, кстати, секретов у нас хватает – говорил уже. Или, полагаешь, высокие роды просто так власть получили? И держали ее потом столетиями?

–Так вот почему,– протянула она,– об этом никто ничего не знает. Я думала, просто скрываете, чтобы как раз эту свою власть не потерять. Тонкий политический расчет, так сказать.

–Это не политика, рыжая. Это кровь. Оно или есть, или нет. Все.

Селль хотела спросить еще кое-что, давно вертевшееся на языке – теперь уже о себе, и… не рискнула. Вместо этого спросила о мальчишке:

–Но если Отти так силен, может?..

–Не может,– припечатал тот, даже не дослушав.– Не может, поверь. Чистая кровь – условие обязательное. А у него она откуда? Да, похоже, в предках там кто-то гульнул с нашими, но никак не первое поколение. Скорее уж, бабка. И скорее у Дарив, чем у Ласа.

Ленро согласилась – действительно, черноволосая худощавая Рида гораздо больше тянула на родню темным из высокородных, чем вечно лохматый блондинистый Ласнер. Вот только глаза у женщины были не карими, а голубыми. Эффектное сочетание, кстати. И вообще, заметная женщина, хоть и не красавица. И Отти мастью в нее пошел, а вот густыми вихрами – в отца. Вырастет, девки прохода не дадут…

Селль вдруг спохватилась: