Шрифт:
Закладка:
– Нет, не понимаю. Не нужно мне говорить о тяжёлых временах. Если бы вы знали, Маркус, через что мне пришлось пройти, чтобы вернуться в Лондон, то ваши трудные времена показались бы вам величайшим благословением.
Кеннет опускает дуло ниже, упирается им в кружевной платок, аккуратно повязанный на шее, мысленно представляя, как на ткани расплывается кровавое пятно. Но мать расстроится, если он так просто расправится с мужем её сестры. Хармон делает шаг назад.
– Это всё не я, лорд Кеннет. Это всё Джессика. То была её идея.
– Как низко перекладывать вину на леди. С Комптоном сотрудничать вас заставила тоже жена?
У Бентлея нет ни единого доказательства связи Реджинальда и Хармона, однако они ему и не нужны, ужас в глазах красноречивее любых слов. Голос Хармона дрожит, но он всё равно очень громко зовёт супругу:
– Джессика!
Кеннет не оборачивается.
– Думаете, мне не хватит духу пригрозить вам при женщине? Не оскорбляйте меня своими сомнениями, Маркус. Хватит, ещё как.
– Я рассчитываю на благоразумие, которое было свойственно вашему отцу, мистер Кеннет. Законы ещё никто не отменял, а вы не захотите вновь оказаться на слуху у судей Лондона.
Маленькими пальцами, похожими на деревянные колышки, Хармон теребит крохотные часики на цепочке на шее. Кеннет чувствует нарастающее раздражение. Этот червь так легко рассуждает о судьях Лондона и шуме, поднятом Бентлеем, что хочется назло ему прогреметь очередным выстрелом над столицей.
– Я не мой отец, мистер Хармон. И если уж мы заговорили о нём, то не стоит ли вспомнить, что именно он помог вам…
– Маркус!
Бентлей закатывает глаза, мысленно сетуя на то, что его прервали.
– Помог вам подняться, Маркус. Пригрел под своим крылом. И вот чем вы ему платите? Обворовываете его сына? – Кеннет опускает пистолет. С самой приторной улыбкой он оборачивается к тётушке. – Здравствуйте, миссис Хармон. Давно же мы с вами не виделись. Как ваше здоровье?
В кабинет проходит женщина, семеня ногами. Светлые, как у самого Бентлея, волосы косами уложены вокруг головы, а плечи накрыты расшитым платком. Джессика похожа на мать Кеннета. Разве что выглядит старше, чем он себе помнит. И движется не с такой естественной грацией, как могла Мэрилинн.
Джессика бледнеет, стискивает платок, глядя на то, как Кеннет убирает пистолет и опирается на трость. Вопросов она не задаёт. Лорд почему-то пропустил момент, когда женщины научились быть настолько прозорливыми.
– Вы угрожали моему мужу, Бентлей!
– Лорд Кеннет. И нет, я не угрожал вашему мужу, миссис Хармон. Я лишь провёл с ним беседу. В ходе которой Маркус, должно быть, понял, – Кеннет переводит взгляд на мужчину, – что вы сегодня же выметаетесь из моего дома. И отправляетесь в единственное место, где вас, возможно, примут – в Бейквелл. Это что касается вашей жены. Вы же, Маркус, будете работать на мою Контору безвозмездно, пока не выплатите накопившийся долг. И только попробуйте сбежать. Мои люди вас найдут, не сомневайтесь. Вот теперь я угрожаю вашему мужу, миссис Хармон. Вам и вашим детям в том числе.
И на этом Кеннет ставит точку в разговоре. Хочет поставить, но Джессика выхватывает из подставки под каминный набор кочергу и со всей силы ударяет Бентлея по плечу.
Глава 14. Настойчивость
– Я пойду с вами. Мало ли какого дерьма вы наворотите, если за вами не приглядывать, – торжественно объявляет Джеффри, спускаясь по длинной лестнице в холл.
Его, как человека не привыкшего, завораживает всё вокруг. Такой роскоши он прежде не видел, особенно когда жил в Новом Свете. Там всенепременно вокруг была лишь нищета, объедки и то, что они называли своей судьбой, – смерть. Дом Кеннета же – в три этажа с бесчисленным множеством комнат – мог бы вместить не одну семью с детьми, и им не пришлось бы даже танцевать друг у друга на головах. Впрочем, Джеффри никогда не отличался особым благородством. И если бы он сам когда-нибудь разжился таким количеством денег, как Бентлей, он отстроил бы себе точно такой же роскошный особняк, а может, и лучше. Ещё и колонны из чистого золота добавил, а не только дверные ручки. О его доме болтали бы без умолку. Море всегда было для Джеффри в первую очередь возможностью стать богатым.
Не получилось.
Спаркс окидывает оценивающим взглядом Джеффри, и, чтобы не остаться в долгу, Корморэнт делает то же самое. Что-то ему подсказывает, что помощник Кеннета никогда не пользовался уважением ни у Колмана, ни у Морганы. А первое впечатление обманывает редко. Пират преодолевает последние две ступени, равняется со Спарксом и, прежде чем тот успевает что-либо сказать, добавляет:
– Я знал Колмана получше вашего. Он не будет ошиваться по подворотням и пабам. Послушайте меня, если не хотите разочаровать Кеннета снова.
Джеффри не нравится Оливер Спаркс. В первую очередь потому, что он выглядит как человек, не обременённый моралью, и хотя Корморэнт слабо понимает, что значит это слово, он уверен, что без неё просто невозможно нормально жить.
– Знаешь, я поймал стольких преступников, похожих на тебя, вытравил стольких пиратов из их крысиных нор, что найти ирландца в английской столице для меня не составит никакого труда. Мне не нужна помощь, сопляк. И уж я постараюсь за тобой присматривать, чтобы ты не обнёс всё его поместье. У вас, пиратов, это в крови. Вы сыновья шлюх и воров. Никуда ты со мной не пойдёшь, у меня нет времени, чтобы с тобой бегать.
От недовольства Джеффри прикусывает кончик языка. Любезным Спаркс оказывается только рядом со своим лордом, на остальных людей ему всё равно. Остаётся только догадываться, груб ли он с Валерией. Корморэнт надеется, что им не довелось пересечься и хрупкая девушка не оказалась под потоком бранных и оскорбительных выражений. Джеффри кладёт руку на пистолет, хоть тот и не заряжен.
– И всё-таки я пойду с вами.
– Нет.
– Я знаю, где Колман. Есть место, в котором мы договорились встретиться, если сможем удачно сбежать.
– С того момента прошло три дня.
– Тогда нам тем более надо спешить. Мы договаривались, если к четвёртому дню на назначенном месте не появится кто-то из нас, улепётывать к чертям собачьим.
Спаркс моргает. И Джеффри понимает – колеблется. Кончик
