причиняешь ей только боль! Посмотри, что ты натворил!

Егор оглядывается на Оксану. Смотрит на нее с ужасом и, качнувшись, упирается ладонями в колени.

– Я не хотел, чтобы так. Я… Я только спросил, что у нее с этим фриком… А потом… Я… н-н-не хотел.

– Она опять плачет. Из-за тебя!

– Замолчи…

– Ты только мучаешь ее. Ты ее недостоин!

– Замолчи-замолчи-замолчи! – ревет Егор, встряхивая меня, как куклу. – А иначе…

Дыхание с хрипом вырывается из его полуоткрытого рта. Лицо настолько красное, что, кажется, вот-вот взорвется, а царапина на щеке покрылась крапинками крови.

– И что теперь? – шепчу я. – Ну? Убьешь меня?

– Может, и так, – хрипло говорит Егор.

И, наклонившись, поднимает с пола гантель.

Он сверлит меня тяжелым взглядом исподлобья. Его мускулы бугрятся под футболкой. Пальцы сжимаются с такой силой, что костяшки белеют. Он поднимает руку. Заносит ее над моей головой.

Дверь с грохотом ударяется о стену. В спортзал врывается Каша. На его лице испуг, он громко говорит что-то, прижимая к уху телефон.

– Дрянь, – шепчет Егор и замахивается.

Я зажмуриваюсь. Отворачиваюсь. Замираю.

– Нет! – в панике умоляет Оксана. – Стой! Стой!

Гантель с грохотом падает на пол.

И я кричу.

Глава 13. Право на жестокость

Тор вопит не переставая.

Кажется, он не останавливается даже для того, чтобы сделать вдох. Оксана плачет на диване, уткнувшись носом в колени, а Лера рядом обнимает ее за плечи и гладит по голове.

– Это недопустимо! Вы понимаете? Я должен сообщить вашим родителям. Как минимум! В администрацию школы, в полицию… Нет, это черт знает что!

– Пожалуйста, не говорите никому-у-у… – В голосе Оксаны столько отчаяния и мольбы, что я натягиваю серый плед по самые уши, лишь бы не слышать. Кресло, в котором я сижу, пахнет пылью и кофе. Утыкаюсь носом в обивку и смаргиваю слезы.

– Как ты? – тихо спрашивает Каша.

Он баюкает руку и выглядит очень встревоженным. На побледневшем лице все то же решительное выражение. Я пытаюсь выдавить из себя хоть что-то, но слова застряли в горле, и я никак не могу протолкнуть их дальше.

Когда Оксана закричала, Егор отвлекся. Каша с разбегу врезал ему в челюсть, и гантель упала в миллиметре от моей ноги. Еще чуть-чуть – и раздробила бы кости. Матерчатые кеды – плохие доспехи.

Я качаю головой, надеясь, что Каша все поймет.

– Сделаю чай, – кивает он.

– Насилие недопустимо, вы это осознаете? – продолжает бесноваться Тор. – Ни в какой форме!

– Это вы не осознаете, – шепчет Оксана. – Егор просто страдает и…

– Страдание. Не оправдывает. Жестокость, – чеканит Тор. – Ему больно, и это грустно. Но это не дает ему права применять насилие. И не обязывает вас его терпеть! Вы… Ты не должна… – Он садится на корточки возле дивана, прямо напротив Оксаны, и заглядывает ей в лицо. – Послушай меня. Внимательно. Я понимаю, почему ты так ведешь себя и почему даже после всего пытаешься его защитить. Это называется абьюзивные отношения. Слышала о таком? В таких отношениях есть агрессор и есть жертва, но жертва по разным причинам не может их прекратить. Ты чувствуешь себя обязанной защищать его, прощать, оправдывать… Потому что тобой манипулируют. Тебе говорят: «Мне больно, и потому все дозволено». И ты подчиняешься, подавляешь себя, свою волю!

– Не заявляйте в полицию…

– Да что ж такое! – Выпрямившись, Тор гневно всплескивает руками и замолкает, чтобы собраться с мыслями. Когда он снова начинает говорить, голос звучит уже спокойнее: – Мы все считаем, что ты не права, когда пытаешься его вот так выгораживать. Это ты понимаешь?

– Да, – еле слышно шелестит Оксана. – И все-таки, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, не говорите нико…

Оглушительно хлопнув дверью, Тор вылетает из комнаты. Мы остаемся втроем, но сказать нам друг другу как будто бы нечего. Не понимаю, как она может его защищать. Это ненормально. Он заслуживает наказания.

Каша возвращается, балансируя огромным подносом, который держит одной рукой. Он растопырил пальцы, словно официант в ресторане, но чашки все равно позвякивают и опасно кренятся набок. Я вскакиваю и помогаю опустить поднос на столик перед диваном. На самом деле это и не столик вовсе, а стопки старых потрепанных книг, на которые сверху положен прямоугольник толстого стекла.

У Каши в доме вообще много книг. Стеллажами занята целая стена в комнате, но им и там тесно. Книги сползают с полок на пол, подоконник, стол и прочие горизонтальные поверхности. Не удивлюсь, если в картонных коробках возле моего кресла тоже книги.

– Болит? – робко спрашивает Оксана.

Кашин удар в челюсть привел Егора в чувство, хотя вряд ли причинил особо сильную боль. Он затряс головой, снова оглянулся на Оксану и побледнел так, что стал почти белым. А затем оттолкнул Кашу с дороги и, спотыкаясь, рванул прочь из спортзала.

Лера тут же подбежала к Оксане. Я тоже дернулась вперед, но ноги вдруг превратились в желе. Через несколько минут в зал ворвался Тор. Он хотел отвезти Оксану в больницу или вызвать полицию, но она так умоляла этого не делать, что почти довела себя до истерики. Так мы и оказались здесь, дома у Тора.

К чаю никто не притрагивается. Наверное, из-за того, что вместо десерта – напряжение, которое, кажется, можно резать ножом. Мне очень и очень многое хочется сказать, но сейчас точно неподходящие время и место. Оксана выглядит так, словно вот-вот свалится от истощения. Сидит ссутулившись, вперившись взглядом в стол, и дышит какими-то странными короткими всхлипами. Как зверек.

Внезапно раздается резкая трель дверного звонка. Каша делает несколько шагов в сторону коридора, но Тор уже гремит замками. Я слышу чей-то взволнованный голос, и в комнату врывается Андрей. Я поднимаюсь ему навстречу, но он бросается к Оксане.

– Ты в порядке?

Оксана всхлипывает. Обнимает его и крепко зажмуривается, но слезы все равно бегут из-под сомкнутых век по щекам.

– Тише-тише, – ласково говорит Андрей, поглаживая ее по спине.

– Ты как здесь оказался? – шепчет Оксана.

Андрей медлит в нерешительности. Мы находим друг друга взглядами.

– Это Егор, – говорит он, не отрываясь от моего лица. – Приходил ко мне домой. Принес твой мобильный. Он… совершенно невменяемый был. Бормотал что-то бессвязное. Потом наорал на меня, толкнул и сбежал прежде, чем я успел хоть как-то среагировать. Так что я ничего толком не понял, кроме того, что случилось что-то ужасное и вы уехали на машине с Тором.

– С кем? – озадаченно спрашивает Тор.

Каша слабо улыбается.

– Неважно. Я отвезу тебя домой, расскажешь все по дороге, – решительно говорит Андрей. Он берет Оксану за