крысах, но не на кошках. Достаточно посмотреть, как они оценивают ситуацию перед прыжком, чтобы понять, что у них есть четкое представление о том, что они могут сделать, а на что не способны.

Теория осмысленности. Под этим определением скрывается не сама теория, а способность предположить у другого индивида, своего или иного вида, неосязаемое психическое состояние, например намерение или желание. Намерения хищника относительно добычи можно ежедневно наблюдать в дикой природе, причем более сложные, чем нам может прийти в голову. Добыча и хищники могут встать на водопое в нескольких метрах друг от друга, тем самым показывая, что сейчас время пить, а не охотиться, и отсутствие намерения охотиться в этот период очевидно. Как это часто бывает, поведенческая патология делает наличие этой способности более очевидным, когда происходит ее нарушение или ослабление, как в случае Мелли, когда дереализация искажает восприятие намерений и приписывает всем элементам окружающего мира враждебность.

Самосознание. В рамках фундаментальных исследований Института Гэллапа[53] [15], вдохновленных работами Пиаже[54] о стадиях развития, среди представителей многих видов животных был проведен знаменитый тест с зеркалом[55], который мгновенно стал абсолютным доказательством наличия самосознания.

Сегодня научный мир склоняется к тому, что этот тест скорее ориентирован на виды, у которых зрение имеет основополагающее значение в распознавании, и не представляет особого интереса для видов, например, с обонятельной доминантой в этом вопросе.

Жить с кошкой – значит ежедневно становиться свидетелем того, сколько внимания она уделяет своему внешнему виду, условиям содержания, и ни разу не усомниться, что у нее есть четкое осознание себя в окружающем мире.

Задайте себе эти шесть вопросов! Я буду очень удивлен, если вы придете к выводу, что ваша кошка не обладает характеристиками существа, наделенного сознанием. Безусловно, несравнимого с сознанием человека, структуры более сложной, символичной и оперирующей гораздо более развитой временной шкалой. И не стоит при этом недооценивать восприятие жизни кошкой, ее целостности и границ ее жизненного пространства.

Любопытный разрыв в мозговых путях кошек

Итак, Оливье Жакмо составляет трактографию (см. с. 167) домашних животных. Первые попытки были неудачными, как у собак, так и у кошек, но все технические процессы постепенно наладились, и результаты не заставили себя долго ждать. Количество кошек, участвовавших в исследованиях, невелико – удалось изучить мозг только шестерых из них. Все они отличались одной и той же особенностью: их мозолистые тела[56], зона, обеспечивающая связь между двумя полушариями, оказались разделены на две части, переднюю и заднюю. Мы еще далеки от понимания, зачем кошкам эта анатомическая особенность и у всех ли она есть.

Если окажется, что это свойственно всем кошкам, мы получим еще одно подтверждение их двойственной природы и параллельного функционирования двух схем: обеспечивающей безопасность им как добыче и эффективность как хищникам. Чтобы составить карту настолько уникального мозга, расшифровать и понять его, потребуется много времени. Отныне он становится предметом нашего пристального внимания и уважения. Совершенно очевидно, что, при всей его сложности и многофункциональности, нельзя игнорировать наличие сбоев в его работе, которые мы только начинаем изучать. А вдруг нам потребуется разработать абсолютно новый психиатрический подход, учитывающий дисфункции обоих контуров мозга кошки? Может ли дереализация затрагивать только один из двух кошачьих «мозгов»? Нечто подобное уже описано у дельфинов, полушария мозга которых спят по очереди и бодрствующее полушарие обеспечивает непрерывность процесса выхода на поверхность для дыхания. Мы уже говорили о Тиликуме, косатке-убийце, чей мозг состоит из двух практически независимых полушарий. Было ли его расстройство связано только с дисфункцией одного полушария или с нарушением связи между ними? Какие головокружительные перспективы исследований открываются перед научным миром, и кошки доктора Жакмо – яркое тому подтверждение.

На данный момент мы ограничиваемся описанием того, что видим на приеме и что провоцирует выраженную дереализацию. Мы все еще тратим слишком много времени на борьбу со скептицизмом, иногда наивным и ограниченным руссоизмом[57], который отрицает наличие психической патологии у животных, но возлагает всю ответственность на человека.

Наша миссия в том, чтобы провозгласить начало новой эры восходящего развития знаний: мы обязаны должным образом позаботиться о кошках, ставших нашими главными спутниками, повысить уровень знаний о них, создать доказательную базу и установить четкие ориентиры, забыть о том, что мы знаем о людях и других видах, чтобы поставить медицину на службу кошкам. Нам нужно больше таких первооткрывателей, как Оливье Жакмо, поддержка ветеринарных вузов Франции, сотрудничество с производителями психотропных препаратов. Только общими усилиями мы сможем создать теоретическую базу, которая позволит нам получить еще больше знаний о кошках. Я сейчас обрисовываю путь, который всем нам еще предстоит пройти, чтобы продвинуть вперед отрасль медицины, целью которой является благополучие, а оружием – знания, но, к счастью, нас, несущих свет этого знания, становится все больше и больше.

Чтобы окончательно убедить вас в существовании дереализации, я вызываю в качестве свидетеля Ганнибала, домашнего кота с трагической судьбой.

Ганнибал, сериал с плохим финалом…

Этот красивый серо-белый домашний кот с зелеными глазами мог вообще не попасть ко мне на прием, и, пожалуй, это до сих пор меня удивляет.

Мы искали кошек с интересными историями для съемок шоу, и это лишний раз свидетельствует о том, что в кабинете психиатра они редкие гости. При помощи сарафанного радио из одной из ветеринарных клиник ко мне в кабинет попал кот Ганнибал. Причина визита в клинику была весьма банальной: подруга его хозяйки наступила ему на хвост, кот в ответ укусил ее за икру. Я уже предвкушал, какую информацию я смогу предоставить широкой аудитории, чтобы обогатить ее кругозор: агрессия вследствие физического воздействия, вызвавшего раздражение, голод, боль, отсутствие иерархии, повышенная чувствительность, уважение к телу, перегрузка и ослабление прочности отношений, даже если раннее развитие котенка отвечало формированию привязанности. Моя задача на съемках – много говорить, но на консультации я должен больше внимания уделять рассказу клиентов, поэтому я внимательно слушаю Вероник, которая рассказывает мне о своем коте.

Одновременно я ставлю переноску на смотровой стол и открываю ее, Ганнибал смотрит на меня спокойно и безразлично и даже позволяет гладить себя. После нескольких поглаживаний я заметил, как задергался кончик его хвоста и прервал контакт. Кот несколько раз облизал место, где к нему прикоснулись, но с места не сдвинулся, хотя у него была возможность выйти из переноски и осмотреть комнату. Пробую погладить снова, опять появляется раздражение, продолжаю осторожно, чтобы понять уровень его терпения и интенсивность реакции. Менее чем через минуту