Бьянка удивленно оглядывается по сторонам, когда я веду ее по фойе, а Эрис идет следом, вероятно, размышляя, в каком углу ей лучше поссать. Она все еще худшая собака на планете, но я неравнодушен к этой гиперактивной торпеде.

— Ты не шутил, что это место — крепость. Ты здесь вырос?

— Не совсем. — Я хихикаю. — Мы выросли на Брайтон-Бич, но мой отец перевез нас сюда, когда мы были маленькими. Когда он основал Братство Козлова, ему понадобилось хорошо охраняемое поместье. Это принесло много пользы, — бормочу я, слова так и сыплются изо рта. — Но враги все равно нашли способ добраться до нас.

Ее теплая рука ложится мне на спину, и она прижимается к моему боку. Мне не нужно больше ничего говорить, потому что Бьянка понимает, в каком мире я родился. Уже поздно, мы оба устали, но я показываю Бьянке основные помещения — библиотеку, кухню, столовую, бассейн, который мы держим подогретым до температуры, похожей на температуру в ванной, до первого снега, на случай, если она захочет искупаться завтра.

Она устраивается на одном из шезлонгов у бассейна и смотрит на яркие звезды в небе. В городе звезды приглушены и кажутся такими далекими, а здесь они как будто горят ярче.

— Удивительно, да? — спрашиваю я, наслаждаясь ее удивленным взглядом.

Она улыбается.

— А Джорджия и Кира здесь? — спрашивает она.

— Они занимаются делами за городом, все вернутся завтра.

Она кивает в ответ и смотрит на бассейн, после чего на ее лице появляется озорная улыбка.

— Пожалуй, я пойду окунусь.

Я сосредоточился на безумно сексуальной женщине, стоящей передо мной и неторопливо снимающей с себя платье, обнажая крошечные черные кружевные стринги и бюстгальтер.

— Ни хрена себе, — вздохнул я. — Ты раздеваешься для меня, printsessa?

— Нет, — отвечает она. Но трепет ее ресниц говорит о чем-то совершенно ином.

Моя кровь становится горячей, желание обладать ею вспыхивает в моей груди.

— Мне это нравится.

Она наклоняет голову набок, каштановые локоны падают на плечо, и она мурлычет:

— Ты собираешься присоединиться ко мне?

Я сижу прямо, мой твердый член внезапно запульсировал в штанах. Теперь она полностью владеет моим вниманием, и она это знает.

— Нет, — прохрипел я. — Я хочу посмотреть на тебя. Сними для меня все остальное, printsessa. Не спеши.

Ее глаза вспыхивают жаром, и она тянется к лифчику, чтобы расстегнуть его. Ее огромные груди медленно вываливаются наружу, подпрыгивая, и мой рот наполняется слюной. Мне не терпится как следует пососать ее соски.

— Теперь стринги, — командую я.

Она сглатывает и на мгновение нервно оглядывается, проверяя, нет ли поблизости кого-нибудь из персонала.

— Не волнуйся. Они знают, что нужно оставить меня в покое. Особенно когда я нахожусь со своей сексуальной, как грех, молодой женой.

С ее губ срывается тихий стон. Ей нравится, когда я говорю ей грязные вещи.

— Сними трусики, — жестко напоминаю я ей. Она подчиняется. Снимает кружева с ее бедер и спускает вниз по золотистым бедрам, пока она не переступает одной ногой, затем другой. — Хорошая девочка, — хвалю я. — Теперь засунь их себе в рот.

Ее глаза чуть не вылезают из глазниц, но она не отказывает мне. Потому что ей нравится такая игра. Я чувствую это по напряженным линиям ее тела, по тому, как загораются ее глаза по моей команде. Она широко открывает рот и, как по команде, обхватывает губами маленький кусочек ткани. Это зрелище настолько эротично, что мне приходится поправлять свои брюки.

— Повернись и наклонись ко мне. Я хочу увидеть товар, который меня заставили купить.

Она на мгновение колеблется, но это совсем не подходит. Я шикаю на нее и качаю пальцем. Затем я поднимаюсь на ноги и иду к ней.

— Ты должна исполнять мои приказы, — говорю я, — иначе будешь наказана.

Теперь она двигается, поворачиваясь и касаясь пальцами пальцев ног.

Ее волосы касаются земли, а она позволяет мне заглянуть в свои самые интимные места.

— Лучше, — говорю я. — Но ты все равно заслужила это. — Я шлепаю ее по киске, наказание приходит из ниоткуда. Она не готова к этому, и ее тело почти выгибается, но я ловлю ее, обхватив одной рукой за талию. — Надо было слушаться с первого раза. — Еще один шлепок по клитору, но на этот раз она сдерживает себя и остается на месте, ожидая дальнейших указаний.

В качестве приза два моих пальца проникают в ее уже мокрую киску, и она издает жалобное мычание, которое становится музыкой для моих ушей. Наши аппетиты идеально совпадают. Она такая мокрая, что ее соки скользят по моей руке, разжигая в моих венах прилив вожделения.

— Не двигайся, — предупреждаю я, прежде чем ввести пальцы в нее штопором.

На этот раз она беспрекословно повинуется, и я опускаюсь на колени. Взяв ее за задницу, по одной в каждую руку, я широко раздвигаю ее для пиршества. Я вжимаюсь лицом в ее мокрую киску, пальцы кружат вокруг ее клитора, а язык зарывается в ее щель. Я облегчаю ей жизнь, но это не то, чего она хочет. Я могу сказать, что моя принцесса хочет, чтобы я был груб с ней.

— Вытащи свои трусики изо рта. Я хочу услышать мое имя на твоих губах, — приказываю я.

Она делает то, что я прошу, и из ее рта вырывается вздох, когда я, не сдерживаясь, продолжаю ласкать ее. Мой язык уже зарыт в ее губах, когда спазмы сотрясают ее тело, и она прижимается к моему лицу. Я наношу жгучий шлепок по ее заду.

— Не дергайся, — напоминаю я ей.

Ее колени подгибаются, но я заставляю ее вернуться в исходное положение. Она будет стоять так, пока не кончит. Разминая мякоть своей попки, она раздвигает ноги чуть шире, чтобы я мог продолжать играть с ней. Мои зубы осторожно проникают в самую нежную часть ее плоти, и она рефлекторно вскрикивает — на одном дыхании умоляя меня остановиться, на другом — продолжать. Я свожу ее с ума, и мне чертовски приятно наблюдать, как она отдается мне.

— Ты кончишь мне на лицо, — требую я. — И тебе это понравится.

— Нет. Не так. — всхлипывает она.

— Да, вот так. — В моем тоне нет сострадания, когда я наклоняюсь вперед и засасываю ее клитор между зубами, доводя ее до грани боли, а затем ослабляя ее.

Она задыхается, когда я ввожу в нее два своих пальца, крутя их туда-сюда, заставляя ее дыхание сбиваться, а конечности дрожать. Мне нравится наблюдать за ее капитуляцией. Каждый сантиметр ее тела горит, пока я работаю с